- И то верно. Ладно, что-то я и правда расклеился. Давайте работать.
Яга кивнула и села напротив. Я раскрыл блокнот, чтобы делать заметки по ходу обсуждения. Обычно это помогало.
- Мы встретили кладбищенского сторожа, ветхий такой дедушка. Помнит, как отец Онуфрий принёс пса, и сам помогал ему копать могилу. Уверяет, что пёс к тому моменту уже действительно был мёртв. Я склонен ему верить, всё-таки он при собачьем кладбище уже восемь лет, отличить мёртвого от живого, думаю, способен. Я попросил Митьку раскопать совсем немного, чтобы увидеть хвост там или лапу… часть пса, короче, - этого было бы достаточно.
- Но Митенька наш во рвении служебном на метр в землю ушёл? – хмыкнула бабка. Я тоже улыбнулся.
- Примерно. Я и опомниться не успел, а он уже…
- И пёс сей в землице обнаружен не был.
- Точно. Ни пёс, ни кот, ни хомяк какой-нибудь. Никого там не было. Старик Евлампий утверждает, что выкопаться и убежать Барбос не мог, да и тогда следы были бы совсем другие – как минимум холм разрыт.
- Ну… - бабка призадумалась. – Вот как его из земли незаметно достали – не ведаю. На то сила великая нужна, нет в Лукошкине таких колдунов.
- А Кощей?
- Да дался тебе Кощей, - отмахнулась бабка. – Сказано же, не выезжал никуда отец Кондрат, нет в город входа злодею проклятому. Он, может, и мог бы, но токмо сам, подручным его такое не под силу. И потом, Никитушка, ну ведь собака ж это! Да рази ж Кощей на такую мелочь силы тратить станет? Нет, не его рука здесь ворожила. Но вот чья…
Я тоже задумался. Других вариантов у меня не было.
- И ведь дело-то вроде доброе! Пёс вернулся к хозяину, все радуются – чем плохо? А всё ж таки дурь какая-то получается – пёс воскрес.
- Бабуль, а если… просто в качестве догадки. Мы вцепились в этого пса, как в ключевое звено. А вдруг дело-то не в нём? Вдруг он был просто пробным шагом нашего таинственного врага? Давайте смотреть шире.
- Рада бы, Никитушка, но нам и смотреть-то больше не на что. Пёс – наша единственная зацепка в этом деле. Ох, боюсь, кабы не пришлось нам его на экспертизу брать.
- Это как?
- Как с зубом да каплей кровяной, али забыл уже? Возьмём от пса частицу малую, да и обследуем старательно. Авось и доведаемся чего.
- А расшифруем как? – что-то меня эта идея не вдохновила. – Собака ведь, бабуль, с неё какую частицу ни возьми – только лаять и будет. Или кот ваш по-собачьи понимает?
- Побойся Бога, участковый, Васеньке лай собачий слушать! Прав ты, не скумекаем мы ничего. Не интре…пре… не поймём, короче. А токмо тогда я и не знаю, что делать.
Я тоже не знал. На этом моменте решили пока сделать небольшой перерыв. Подводя итог: пёс взаправду воскрес, да ещё и очень странным образом – перенёсся непосредственно из могилы в место, где над ним ворожили, не нарушив при этом насыпанный холмик земли. Дела-а… И как прикажете это расследовать?
- А не пошёл бы ты в баню, Никитушка? – после недолгого молчания подала голос Яга.
- Послали так послали, - хмыкнул я, но спорить не стал. Митька у нас в банном деле непревзойдённый мастер, обработает меня веником от души – а ну как здравые мысли в голову придут? Пока я чувствовал, что мы безрезультатно зациклились на воскресшей собаке. Кто его поднял, зачем, почему… а, потом! Сначала баня.
«Пообогреть начальство веничком» наш младший сотрудник был всегда рад. Он едва не сломал об меня веник – только берёзовые листья летели во все стороны.
- Митька, аккуратнее! Мне ж работать ещё!
- Да я ж вас со всем старанием, батюшка Никита Иваныч, аки маменьку родную!
Я только войлочную шапку на нос надвинул. Бесполезно. А потом он ещё и окатил меня едва ли не крутым кипятком.
- Вот и ладненько, Никита Иваныч, пятьдесят лет скинете да сто проживёте!
Я едва не рассмеялся от столь альтернативной математики.
- А проследуйте в предбанничек, бабуля нам уже и чаю поставила, угоститься дабы.
Я сполз с лавки и посмотрел на остатки берёзового веника. Ух… как я жив-то остался? Тело было настолько лёгким, что, казалось, я сейчас воспарю к потолку.
- Пошли, Митька, там и на твою долю чаю хватит.
- Рад стараться, батюшка участковый!
Мы уселись в предбаннике за самоваром. Идти никуда не хотелось, будь моя воля – я бы и уснул тут.
- Никита Иваныч, а я вот всё в толк не возьму…
- А?
- Что ж за бедствие беззаконное с псом приключилось? Куда он поделся-то из землицы сырой, нешто опять шамаханы, как вы и сказывали?
- Ну, куда он поделся – это мне, положим, известно. Вернулся к своему законному владельцу, отцу Онуфрию в храм Ивана Воина. А вот кто ему в том помог – это нам и предстоит выяснить. Не сам же ведь он справился. Яга говорит, колдовство на то нужно сильное.
Что-то ещё не давало мне покоя. Я помолчал, пытаясь ухватить мысль. Есть! Все известные мне здешние маги более-менее приличного уровня колдуют как? Гром, взрывы, чёрные тучи, пожар на полгорода… демона призвать, зелье наркотическое сварить. Короче, колдуют впечатляюще и со спецэффектами. И сразу ясно, где враг. А в этом деле не так. Автор и идейный вдохновитель дела о воскресшей собаке озаботился даже тем, чтобы замаскировать мощную магию под ничего не значащий пустяк. Барбос исчез из земли и появился в другом месте – живой, здоровый, могила не разорена, а бабка, наш опытнейший эксперт-криминалист, не видит ничего, кроме некого невнятного, едва заметного следа, витающего над ним. Повторюсь, над псом, который воскрес! Да от него чужой магией за версту разить должно!
Интересно, с кем мы имеем дело…
Да, и вот ещё что. Отец Онуфрий, безвременно потерявший любимца, озадачен таким развитием событий, но наверняка радуется, нам не составит труда убедить его в том, что пёс был похоронен живым и выбрался. Нужно ли вообще копать это дело? Пса не берёт святая вода, хозяин доволен – так и где ж тут нарушение правопорядка?
Я оделся во всё чистое, вышел из бани и направился в терем. Яга уже накрывала на стол.
- А я уж и заждалась тебя, касатик. Митенька-то наш в банном деле равных не имеет.
- Он меня чуть не убил этим веником! – пожаловался я.
- Ну так не убил же! – хмыкнула Яга. – Вот когда убьёт, тогда и будешь расследовать. Ох ты ж грехи наши тяжкие, кого это к нам несёт? – она отодвинула кружевную занавеску и высунула свой впечатляющий нос в приоткрытое окно. – Занят участковый! Обедают!
Стрелец, поставленный сегодня докладывать о посетителях, виновато развёл руками.
- Бояр Крынкиных холоп верный с поклонами принять просют!
- Пущай пока во дворе кланяется, а Никите Иванычу откушать время. Он и так вона худой какой, а всё из-за таких вот… холопов! – и Яга с треском захлопнула ставни. Я наворачивал рулет из свинины, запивая квасом. После чая в парной – самое то. – Ты ешь, ешь, Никитушка, и так покою от них нет. Подождёт.
***
- Чего могло Крынкину от нас понадобиться? – кое-как прожевав, в пространство поинтересовался я. Бабка что-то двигала ухватом в печи. Судя по тому, как активно она при этом гремела чугунками, наша домохозяйка была крайне недовольна.
- Да мало ли… Крынкин – он ведь, старый охальник, всё по молодым юбкам шарит, небось какая из девок ложечку золотую грудями притырила, найти потребует. Ты шли его в пень, Никитушка, ещё дела его срамные разбирать! Не до него.
Тут бабка была права на все сто. Белке в глаз, как здесь говорят. С Крынкиным я лично не сталкивался, но слухи про него ходили… ой-ёй. В моём первом здесь деле фигурировал боярин Мышкин, у которого была молодая и вечно охочая до мужской ласки супруга. Вот в случае с Крынкиным всё было с точностью до наоборот. Боярыня его была уже в годах, родила и воспитала троих детей, двое из которых – сыновья, а потому считала свой супружеский долг не просто выполненным, а перевыполненным. На том и распрощалась с супругом, съехав на постоянное проживание аж в Италию. И Евстафий Крынкин пошёл вразнос. Сенные девки, актрисы из его личной театральной труппы и прочие фаворитки менялись едва ли не каждый день.