- Там освещение какое-нибудь есть? – я лёг на живот и свесился вниз. И тут же понял всю глупость своего вопроса – темень там стояла кромешная.
- Никак нет, батюшка. Мы с факелами туда ходили.
Ну, значит, и мы пойдём.
- А можно ль с вами, Никита Иваныч?
В принципе, я был не против. Вот только как знать, куда нас этот ход выведет…
- Ты уйдёшь, а напарник твой один останется?
- Почему один, ещё трое наших по периметру ходят! Так Фома Силыч приказал.
- А, тогда ладно. Раздобудь нам факелы – и идём.
Парень воодушевлённо кивнул, куда-то сбегал и притащил несколько факелов. Зажёг два из них, один протянул Митьке, другой оставил себе. Я, как начальник, шёл со свободными руками.
И мы начали спуск. Нет, это только звучит так, словно мы лезли в пещеры, ежеминутно борясь с клаустрофобией, - на самом деле мы спокойно зашагали по земляному скату. Ход был настолько широким, что мы трое могли идти рядом, не толкаясь плечами. Для какой, интересно, цели под гостиницей выкопали нечто подобное?
Ситуация во многом повторялась. Пропавшие бояре, боярские жёны, подземные ходы – я не мог избавиться от ощущения, что всё это уже со мной случалось. Кроме разве что…
- Посветите сюда, - попросил я и присел на корточки, рассматривая следы колёс. Впервые сталкиваюсь с тем, что по подземному ходу можно ездить. И не на телеге какой-нибудь (они существенно ýже), а в карете. И не единственный раз. Следы копыт перекрывались, колеи наезжали друг на друга. Кто бы это, интересно?
Выходит, в гостиницу по подземному ходу тайно приезжал некто для встречи с иностранцем. Или же за иностранцем присылали экипаж, чтобы куда-то отвезти. Мне ни то, ни другое не нравилось. Судя по рассказам прислуги, единственным, кто изредка навещал таинственного гостя, был наш вездесущий боярин Бодров. Из чего следует логичный вывод: карета вполне может принадлежать ему.
- Вы, когда здание осматривали, не обратили внимание: со двора сюда можно попасть? В смысле, вот Митька, допустим, сейчас пойдёт и попробует на телеге сюда заехать.
- А, это… - стрелец покачал головой. – Ход кончается в той комнате, что вы видели, а туда токмо ногами попасть можно, телега не пройдёт.
Я кивнул и достал блокнот.
- Посветите, я это запишу. Значит, карета курсирует только по подземному ходу.
- Не факт, - засомневался стрелец. – С той стороны может быть нормальный выезд, мы ж не дошли ещё.
И знаете, что ещё меня поразило? Как бы широк ни был ход, но развернуться в нём коням с каретой было невозможно. А это значит, что по достижении конечной точки маршрута коней распрягали и вели на другую сторону, где снова ставили в упряжку. Как на железной дороге, когда локомотив перегоняют с одного конца состава на другой. Ага… а значит ли это, что в конструкции кареты должно быть что-то особенное? Как минимум места для кучера с обеих сторон. А тормозные рычаги? Я попытался себе это представить. Получается, и тормозные рычаги – с обеих сторон, и кожаные подушки, которыми, как я видел, здесь тормозят на спусках, - тоже. Или этот экипаж не ездит по длинным спускам? Или клинья? Я запутался.
Шли мы долго. Картина оставалась прежней: перекрещивающиеся следы колёс, отпечатки конских копыт. Время от времени я прислушивался, но никаких посторонних звуков не улавливал: вода нигде не капала, к тому же здесь мы совершенно точно были одни. Тишину подземного хода нарушало лишь тихое шуршание наших шагов.
И кстати. Я не сразу, но догадался поднять голову и осмотреть потолок. Своды подземного хода были укреплены толстыми деревянными брусьями, на которых лежала деревянная же сетка. Вся эта конструкция, пусть и была довольно допотопной на взгляд человека из двадцатого столетия, предотвращала возможное обрушение хода. Его строили вдумчиво и очень тщательно, он должен был прослужить явно не неделю.
- Ребята, посветите, - вновь попросил я и торопливо отметил в блокноте следующее: попытаться выяснить, кто его строил. Не может же так быть, что подобное сооружение возводилось в полнейшей тайне, как минимум квалифицированных мастеров нанимали – а их в городе не так много. Или много? Учитывая количество подземных ходов в нашем деле.
Я не знаю, как долго мы шли, - по моим подсчётам, часа два точно. Митькин факел давно погас, и мы зажгли новый. Я похвалил стрельца за предусмотрительность: он ведь мог принести вообще два, и тогда в один прекрасный момент мы бы остались в кромешной темноте. Хорошо ещё, что ход один, без ответвлений, - только лабиринта нам не хватало.
Наконец впереди забрезжил дневной свет, и мы, уже порядком утомлённые густой темнотой вокруг, чуть ли не бегом рванули на выход. Я постарался воззвать к предусмотрительности моих спутников: если мы выскочим, как черти из табакерки, то наши глаза не успеют адаптироваться к свету. Пару минут мы будем крайне уязвимы. А тут, представьте, шамаханы! В прошлый раз мы с Митькой в аналогичной ситуации едва на них не напоролись.
Наше подземное путешествие закончилось.
***
- Кхм… а где это мы? – я выглянул и осмотрелся, пытаясь понять, куда нас занесло. Мои спутники тоже вышли. Подземный ход заканчивался в поросшем молодой травой холме на окраине леса. На первый взгляд место было мне не знакомо. Судя по удивлённым взглядам стрельца и Митьки, им тоже. Да, это вам не Гадючья горка…
Там-то сразу всё было понятно, начиная с названия. А тут – ничего подобного, обычно всё. Обычно. Сырая от талого снега земля, крошечные солнышки мать-и-мачехи среди сухой прошлогодней травы. И молодая свежая зелень. Лес тоже выглядел вполне приветливо. Мы переглянулись. Единственным разумным вариантом, который мне виделся, было идти по колее и дальше, благо она была отлично накатана.
Недостатком плана мне казалось то, что из леса нас было видно как на ладони. Если кому-то вздумается на нас напасть, у нас возникнут проблемы. Но, с другой стороны, во-первых, не по-пластунски же нам ползти, а с другой, это место не выглядело как приспособленное к скрытой атаке. Было очень похоже, что карета просто выезжала из-под земли и, нигде не останавливаясь, следовала дальше вдоль опушки. Просто потому, что нужно же где-то выезжать.
Солнце висело над горизонтом угрожающе низко. Я обещал бабке быть дома до темноты и надеялся, что смогу исполнить это обещание. А там кто его знает, куда нас занесло и как выбираться. Возвращаться я смысла не видел, нужно проследить весь путь. Мы были далеко за городом, я даже стену не видел. Пока мы шли, я пытался хотя бы примерно прикинуть длину хода. На Стекольной площади мы были часа в два. Под землёй шагали быстро – никому не хотелось задерживаться, из чего я делаю вывод, что наша средняя скорость была километра четыре в час уж точно. А сейчас сколько? Судя по положению солнца над горизонтом, часов семь вечера. Я удивлённо присвистнул: вот так да!
Ещё около часа мы просто шли. Молча и сосредоточенно – мы все устали от этого путешествия. Признаться, я надеялся, что наша вылазка окажется короче. Но колея не кончалась. Слева по-прежнему был лес, справа холмы, а впереди – солнце, наполовину скрывшееся за горизонтом. В город до темноты мы явно не успевали. Чёрт возьми, бабка наверняка уже волнуется.
А вскоре солнце скрылось совсем. Это отнюдь не прибавило нам оптимизма.
- Так, всё. Перекур, ребята, - я отошёл с дороги в сторону и сел на первую попавшуюся кочку. Мне это начинало не нравиться. Мои спутники уселись прямо на землю. Я огляделся: в вечерних сумерках пейзаж изменился, но всё же… какое-то странное, липкое ощущение не отпускало меня последние полчаса. Мне начинало казаться, что мы ходим по кругу.
Но это невозможно, потому что шли мы строго по колее. Чёткие следы колёс никуда не сворачивали. И всё-таки я каким-то шестым чувством понимал, что мы заблудились. Мы удалялись от города и по идее в скором времени должны были выйти хоть на какую-нибудь, но дорогу. Но эта колея, похоже, существовала сама по себе, без привязки к окружающей действительности. Слева лес, справа холмы, перед нами – следы колёс. Больше ничего нет.