— Не мельтешите, я не успеваю записывать.
— Жак, дружок, повтори, — попросил Вася.
— Ты меня уважаешь? — спросил Жак и поцеловал Васю в щеку: — Невинный поцелуй француза.
— Поцелуй записывать? — спросила Розария.
— Интимные подробности опусти, — сказал Вася, и Розария замазала пером интимные места.
* * *
Придя домой, Перчик не застал потерпевших, так как они давно уже проснулись, а на вопрос, куда они девались, Леметрия сообщила:
— Они вместе с Витером ушли на речку, вылавливать какой-то «контейнер».
Перчик, озадаченный сообщением, собирался отправиться на речку, но Леметрия его остановила:
— Перчик ... — сказала Леметрия, загадочно сияя улыбкой.
— Что? — спросил он, думая о том, не навредят ли прибывшие Витеру.
— У нас будет ребёнок, — сообщила Леметрия, ожидая реакции Перчика.
— Ребёнок, это хорошо, — согласился Перчик, размышляя о том, стоит ли позвать кого-либо в помощь.
— Перчик, у нас будет ребёнок, — напомнила Леметрия, выводя Перчика из транса. До Перчика дошло, и он принялся тискать смеющуюся Леметрию, которая от него отбивалась.
— Я сейчас, быстро, — сказал Перчик и бросился к реке.
Когда он оказался на берегу Леи, то увидел, что Витер сидит на берегу, а девушка и парень беспрерывно ныряют недалеко от берега.
— Что они делают? — спросил Перчик, успокоенный тем, что Витеру ничто не угрожает.
— Ищут «контейнер», — сообщил Витер, но Перчику данное название ничего не говорило. Нырявшие, увидев подошедшего Перчика, прекратили поиски и, тяжело дыша, выбрались на берег.
— Меня зовут Лоренс, — сообщил парень, пожимая Перчику руку, и кивнул на девушку: — Она – Вивьен.
— Что вы хотите найти? — спросил Перчик. Лоренс переглянулся с Вивьен и сообщил:
— За нами должен был появиться контейнер с оборудованием, но он, видимо, сгорел в атмосфере или разбился о воду.
— Для вас груз так важен? — спросил Перчик, а Лоренс, снова переглянувшись с Вивьен, сообщил:
— Мы хотели открыть постоянный туристический маршрут Земля – Глаурия.
— Откуда вы знаете о Глаурии? — поинтересовался Перчик, ничуть не удивляясь намерениям парочки.
— О ней нам рассказывал друг, Димон, а ему о Глаурии сообщила его девушка, Анни.
— Девушка Анни из Земли недавно была у нас, — сообщил Перчик.
Обрадованный Лоренс принялся расспрашивать о Анни, но Перчик его огорчил: — К сожалению, Анни пропала.
На расспросы парня и девушки он сообщил им, что знал. Лоуренс, напряжённо размышляя, наморщил лоб, а потом радостно сообщил:
— Он, всё-таки, сделал это!
Перчик в недоумении на него посмотрел.
* * *
Хихикай не хихикай, а выбираться из кокона амомедаров нужно, поэтому, когда все вдоволь потешили себя кислородом, Маргина добавила в воздух немного азота, чтобы Хенк и Анни, пока она будет кушать амомедара, не наделали глупостей. Двинув Мо, чтобы он бросил заниматься глупостями, Маргина наказала ему присматривать за людьми, а сама снова погрузилась в амомедара.
Погружение было долгим и странным. Вначале она опускалась в тёмную пустоту, пока не оказалась в воде и, неожиданно для себя, вильнула хвостом и поплыла. Маргина удивилась, так как никогда не мечтала стать рыбой, но ощущение от плавания ей понравилось ничуть не меньше, чем ощущение полёта.
«Я знал, что тебе понравится», — услышала она и оглянулась. Рядом с ней, немного позади, плыл огромный сазан, слегка шевеля хвостом. Маргина, чтобы оторваться от незваной опеки, рванулась вперёд, но оторваться от назойливого сопровождающего не удалось: он ничуть не отставал.
«Что тебе нужно, рыба?» — спросила Маргина и услышала удивлённый ответ: «Ты меня не узнала?»
Маргина, опешила, но сразу догадалась: «Сазан, что тебе нужно от меня?»
«Я хочу, чтобы ты по достоинству оценила жизнь в воде», — сообщил Сазан, но Маргина его огорчила: «Вода, не моя стихия!» Столь явное выражение отношения к воде не смутило Сазана и он начал нарезать круги вокруг Маргины, а у неё вдоль всего тела прошла стремительная волна, возбуждая в ней странное ощущение сладострастия. Неожиданно для себя она оцепенела, а Сазан, чуть ли не касаясь её боков, вздрагивая всем телом, кружил рядом, снова возбуждая в ней волну наслаждения.
Чуть ли не отключаясь, она судорожным движением выпустила из себя струю икры, почувствовав облегчение, а Сазан, дико извиваясь, замутил воду, выпуская в неё мутную субстанцию.
«Да он меня изнасиловал!» — возмутилась Маргина и бросилась симпоту вперёд, сразу оказавшись на планете Эраннер. Выпустив ещё несколько симпот, она поняла, что уже на свободе, осталось вытащить себя, Мо и Хенка с Анни. Вспоминая виденное, она не поняла, что это было: или галлюцинации, или наведенные мысли, только хотелось по-человечески принять душ и смыть все грязные мысли из памяти.
Чтобы отвлечься, она сообщила Мо о том, что путь свободен и нырнула внутрь, освобождая проход ему. Мо медленно потёк по возникшей нитке, наматываясь клубком на выходе, а Маргина явилась внутри себя зелёным лицом, обратившись к Хенку и Анни:
— Потерпите немного, Мо скоро выберется.
— А мы? — спросила Анни, так как сидеть внутри Маргины не очень приятно. Хорошо, что Маргина, предвидя проблемы, незаметно для Хенка и Анни удаляла из них излишки жизнедеятельности, превращая в полезные вещи, а шлак перемещала к месту соприкосновения с амомедарами.
Мо уже выбрался, и Маргина стала медленно расширять отверстие, пуская параллельно первой вторую нить, но так, чтобы не сильно тревожить амомедара, не то, он может проснуться и станет поглощать эмоции, тем самым выдавая Маргину Страннику.
Между тем Мо, не теряя времени, накинул на Странника сеть, не обнаруживая себя, а той симпоте, что была на страже, скормил кусочек амомедара.
— Ложитесь, — сказала Маргина и первой потащила к выходу Анни. Амомедар, шевельнувшись, чуть ли не проснулся и сдавил отверстие вместе с Анни, которая запищала, но Маргина на неё шикнула. Едва вытянув её, она поволокла и Хенка.
Внезапно, когда только ноги Хенка оставались внутри амомедара, тот проснулся и сжался, поймав жертву. Маргина что есть сила дёрнула Хенка и увидела, как зашевелился Странник, очнувшись от амомедара.
«Началось!» — подумала она, пряча Хенка и Анни под себя, точно курица цыплят.
* * *
Харом, счастливо пребывая в Эссенариуме вместе с Фатенот, позабыл обо всём на свете, наслаждаясь обществом любимой, а если вспоминал о ком, так только о Маргине, причём с благодарностью, извлекая из своих глифом её наставления в деле охмурения женского сердца.
Поскольку у него имелось одно и самое дорогое сердце, а именно, сердце любимой, то он считал своим долгом использовать весь арсенал обольщения, доставляя любимой удовольствие. Фатенот, никак не ожидавшая от Харома такой изощрённости в любовных ласках, заподозрила его в том, что годы разлуки Харом провёл в окружении гарема, но искренность, с которой он её любил, сразу разоружила её и она отвечала такой же открытостью.
Идиллия, продолжавшаяся так долго, не могла длиться вечно, по правилу бутерброда, и в один прекрасный день тот шлёпнулся маслом вниз.
Несмотря на непроницаемый купол, чтобы никто не тревожил их покой, однажды утром в их постель шлёпнулась огромная марка, шевеля крыльями, как бабочка, и Харом с удивлением её открыл:
«Тебе и Фатенот надлежит прибыть в Боро, для выяснения обстоятельств.
Сазан».
«Каких обстоятельств?» — подумал Харом и, зная брюзжащего Сазана, решил, что использует всё своё влияние, чтобы никаким образом не навредить Фатенот, тем более, что за собой вины не чувствовал.
— Что случилось? — тревожно спросила Фатенот, но Харом её успокоил.
— Ничего плохого, мы с тобой совершим маленькое путешествие по планете Глаурия.
Тем не менеё, он отправил сообщение Судьбам Времён, чтобы они прислали ему освобождение от работ Фатенот. Некогда сердитые совы, а теперь весьма довольные собой и работой гуцулок Судьбы Времён, испугались, что Фатенот возвратится назад, лишив их мелких радостей жизни, что у них были, а в особенности пения по вечерам гуцульских коломыек.