Да и старик филер явно недооценивал круглолицего гарсона. Как видно из письма, тот умел не только слушать, но и анализировать услышанное, делать из него соответствующие выводы. Умница гарсон! Такой гарсон был бы нелишним и в шведской контрразведке. Во всяком случае, лейтенанту Тегнеру было бы чему у него поучиться. Правда, гарсон, похоже, не продал, а безвозмездно уступил полученные им сведения, но бескорыстие все-таки не самый главный недостаток секретного сотрудника, хотя Юрберг и предпочитал иметь дело с людьми, которые умеют ценить свой труд и уважительно относятся к деньгам. Но это уже несколько из иной области.
Письмо было подписано Водовозовым. Иваном Водовозовым.
Что же связывало этого Водовозова с Визельгреном — так звали круглолицего гарсона?
Сейчас, конечно, это никакого значения не имело, но капитан понимал, что подобные сведения могут пригодиться завтра или послезавтра.
— Поздравляю и пророчу вам блестящую карьеру, Тегнер. Письмо просто великолепно.
Тегнер развел руками.
— Случайность, господин капитан.
— Счастливая случайность не каждого любит. У нее свои фавориты. Визельгрен, разумеется, социал-демократ?
— Совершенно верно, господин капитан.
— Свобода, равенство, братство? Что ж, совсем неплохой лозунг, особенно если на практике он осуществляется в другой стране, например, в России... Но у нас демократия, и каждый швед выбирает пиво и партию по своему вкусу и усмотрению. Так что партийная принадлежность — личное дело Визельгрена. А что из себя представляет этот Водовозов?
Тегнер сказал, что в отделе надзора за иностранцами стокгольмской полиции автор письма числится среди нежелательных лиц, хотя ни в чем предосудительном замечен не был. Член партии эсеров, он после какого-то эксцесса эмигрировал из России во Францию. В Швеции, как значилось в досье, он оказался в марте 1917 года, как раз к тому времени, когда в Стокгольме лидером русских большевиков В. Лениным (Ульяновым) было создано Заграничное представительство ЦК РСДРП(б). Это представительство вскоре стало издавать "Русский бюллетень «Правды»" на немецком и французском языках и журнал «Вестник русской революции».
Водовозов, по рекомендации то ли Карла Радека, то ли кого-то еще из руководителей Заграничного представительства ЦК РСДРП(б) в Стокгольме, был зачислен метранпажем в типографию, которая печатала эти издания.
Рабочие типографии обычно обедали в находящейся поблизости кухмистерской, где служил в то время кельнером Визельгрен. Тогда-то круглолицый официант и познакомился, а затем подружился с этим русским, который с января 1918 года снимает у него комнату с полным пансионом. Водовозов одинок, нелюдим, политической деятельностью не занимается, никаких контактов с представителем большевиков в скандинавских странах Вацлавом Воровским не имеет. Последнее подтверждалось и самим письмом Водовозова. «Можно было бы, конечно, обратиться и к Воровскому,— писал он,— но, во-первых, насколько мне известно, Воровский сейчас находится в Норвегии, а дело не терпит отлагательства, а во-вторых, я с ним не знаком и не имею никакого желания знакомиться. К большевикам у меня отношение прежнее: октябрьский переворот я считал и считаю авантюрой, так что на этот счет ты не заблуждайся. Но сведения, которые я тебе сообщаю, затрагивают не столько их интересы, сколько интересы России. Правительства ж, как известно, приходят и уходят, а Россия остается».
— Насколько я понял, господин Водовозов не поддерживает постоянную переписку со своим адресатом? — спросил Юрберг.
— В отделе надзора за иностранцами уверяют, что в текущем году это первое письмо, отправленное Водовозовым в Петербург.
— А об адресате господина Водовозова имеются какие-либо сведения?
— Никаких,— покачал головой Тегнер.— Правда, из письма Водовозова следует, что они вместе находились в эмиграции во Франции и что господин Решетняк большевик...
Что следовало из письма, Юрберг знал не хуже своего подчиненного.
— Если господину капитану угодно, я побеседую с Водовозовым,— предложил Тегнер.
— О чем? — удивился Юрберг.— Я надеюсь, что мне не нужно вам объяснять, что в Швеции, слава богу, существует тайна переписки и она свято соблюдается всеми государственными чиновниками.
Тегнер улыбнулся и наклонил голову.
— Вы, как всегда, правы, господин капитан. Прикажете приобщить письмо к досье на Ковильяна?