В первый день пребывания в Петрограде Ковильян-Корзухин, как сообщил Яровому следивший за ним сотрудник, отправился на Аптекарский остров, где зашел во второй подъезд дома № 57 по Каменноостровскому проспекту. Здесь он позвонил в квартиру № 16. Убедившись, что хозяина дома нет, Ковильян-Корзухин пошел в чайную общества трезвости, расположенную на другой стороне проспекта, где взял чайник с чаем и два пирожка с требухой. Поев, он вновь пошел к дому № 57. На этот раз он застал хозяина квартиры № 16 и находился там сорок восемь минут.
Хозяином квартиры, в которой был Ковильян-Корзухин, Аристархом Никоновичем Федулиным Петроградская ЧК интересовалась давно. Имелись агентурные сведения, что он с группой своих сообщников систематически занимается нелегальной транспортировкой в Ревель и Гельсингфорс людей и ценностей. В частности, им был переправлен за границу князь Феликс Феликсович Юсупов, который в декабре 1917 года был арестован в Петрограде советскими властями и бежал из-под стражи. С помощью Федулина Юсупову тогда удалось вывезти ювелирные изделия и два великолепных полотна Рембрандта: «Портрет женщины со страусовым пером» и парный к нему «Портрет мужчины с перчаткой».[9]
В тот же день Ковильян-Корзухин был в доме на Кирочной улице у гражданки Лобовой. О Лобовой в Петроградской ЧК никаких сведений не было. Но навести справки особого труда не составило. Лобова, вдова надворного советника Лобова, умершего в июле 1917 года, оказалась дочерью управляющего Юсуповых — Горенкова, который продолжал жить в Юсуповском дворце на набережной Мойки и после эмиграции своих хозяев. Более того, Яровому удалось получить сведения, что Никита Варламович Горенков, прослуживший у Юсуповых около тридцати лет, поддерживал с ним связь и тогда, когда они оказались за границей. Кроме того, как выяснилось, Горенков хорошо знал директора Эрмитажа Дмитрия Ивановича Толстого, который неоднократно бывал в доме Юсуповых и питал дружеские чувства к Феликсу Юсупову и его жене Ирине, племяннице Николая II. Опрос показал, что в 1918 году, до отъезда Толстого на Украину, Горенков по меньшей мере дважды навещал его.
На следующий день Ковильян-Корзухин вместе с Карабашевым с утра отправились в Успенский двор, расположенный на Калашниковском проспекте. Здесь они около двух часов провели на складе Глухова, где, как Яровой еще месяц назад узнал от Карабашева, хранился сданный Карабашевым антиквариат: ковры, бронза, фарфор, скульптура
Затем Ковильян-Корзухин в квартире Караблшева долго беседовал с приехавшими к нему Аристархом Федулиным и Лобовой.
О чем они говорили, Яровому узнать не удалось, об этом можно было лишь догадываться. Но, как мы знаем, у комиссара секретно-оперативной части Петроградской ЧК было достаточно богатое воображение.
Вопрос об аресте Ковильяна-Корзухина был решен на третий день его пребывания в Петрограде.
Когда сотрудник ЧК, руководивший группой наблюдения, сообщил Яровому, что «фигурант» в данный момент находился в помещении дворца Юсуповых, где беседует с гражданином Горенковым, Яровой отправился к Яковлевой.
Последние дни Яровой находился на «особом положении», и секретарь Яковлевой Венин, который не выносил, когда сотрудники ЧК без вызова появлялись в приемной председателя, без звука пропустил его в кабинет Яковлевой.
— Что скажете, Леонид Николаевич?
Яровой доложил, что Ковильян-Корзухин встретился, с управляющим Юсуповых.
— Пора брать, Варвара Николаевна.
— А может быть, дать ему погулять по Питеру еще день-другой?
— Да теперь уже и так почти все ясно. Встреча с Горенковым — последний штрих,— возразил Яровой.— А держать его лишнее время на воле — искушать судьбу. Черт его знает, какой фортель может выкинуть!
9
Оба эти портрета были проданы Ф. Ф. Юсуповым американцу Джозефу Уайдеру. В настоящее время находятся в Национальной галерее в Вашингтоне.