Выбрать главу

Но кто же знал, что девушка будет совершенно неправильной и не растает от одного взгляда его наглых голубых глаз? И у него ничего не дрогнуло, когда он впервые ее увидел.

Взгромоздившись с осторожностью на хлипкую конструкцию, которая могла в любой момент развалиться под его немалым весом, бог сложил руки на белоснежной скатерти и замер. Во-первых, он просто боялся испачкать эту белизну, вспоминая, какую взбучку давала им мать, если они с Тиром что-то умудрялись испачкать. Даром, что богиня! А во-вторых, не хотел бы позорно растянуться на полу, если стул под ним все же развалиться.

- Чай, кофе? – уточнила у гостя хозяйка дома.

Чай ему уже доводилось пробовать. Напиток был горьким и терпким. Как его пили желтолицые, для Кира осталось загадкой. Но раз хозяйка предлагает, следует делать выбор.

- Кофе! – мужчина наивно надеялся, что это будет более приятным на вкус.

Ирина наложила в чашку какого-то непонятного порошка и налила из посудины с носиком кипяток.

- Хорошее приспособление! – отметил гость про себя. – Вода не расплескивается и долго не остывает. Нужно будет своим такое предложить.  Нужно налаживать контакт! Нужно!

И раз его пригласили за стол, и придется за ним сидеть, пока не отпустят, то потраченное время не следует растрачивать зря. С этими мыслями Кир улыбнулся во все тридцать два зуба. Они у него сохранились на удивление хорошо и были белоснежными под цвет скатерти.

Вынырнув из мыслей, обнаружил, что хозяйка держит перед собой на весу блюдце с чашкой. Он аккуратно перехватил хрупкую, как и стул, посуду и поставил перед собой.

Девушка подняла чашку и отпила напиток. Кир повторил за ней. И тут же скривился от отвращения. Чай в сравнении с этим самым «кофе» мог показаться наисладчайшей сладостью. Что уж говорить про бутылку хорошего вина? Постарался сохранить пристойное выражение лица.  А эта вдруг обидно рассмеялась и ехидно уточнила:

- Может вам добавить сахар и молоко?

Он кивнул, готовый в этот миг согласиться на что угодно, лишь бы убрать адову горечь. Разбавленный и подслащенный напиток не стал приятнее, но, по крайней мере, его стало можно пить, представляя, что это лекарство.

И неожиданно проявился лекарственный эффект. Кир почувствовал, как тело наливается энергией. А некоторые органы не только энергией. Девица его однозначно соблазняла, развернувшись в профиль. Ее волосы были собраны в небрежный пучок, поэтому взору тут же предстала длинная шея и маленькое розовое ушко. И это самое ушко вдруг вызвало неоднозначную реакцию. А может, он только что выпил приворотное зелье? Пусть так и будет. Легко выполнит задание и вернется домой.

- Кексы будете? Я их сама пекла, - спросила Ирина и пододвинула с этими словами тарелку с выпечкой.

Кир вспомнил, что нормально ел последний раз вчера. Фрукты в счет не идут. Для настоящего мужского организма они как одно семечко для могучего орла. Осторожно взял двумя пальцами кусочек запеченного теста. Осторожно откусил и пожевал, прислушиваясь к ощущениям. Вкус был приятным. В мозг ворвался незнакомый запах, который разжигал аппетит. Сверху кексы были покрыты какой-то темно-коричневой массой, вызвавшей море ощущений. Похоже, девица была ведьмой. Иного объяснения со своей колокольни он дать не мог. Съев и выпив все предложенное, Кир сыто рыгнул и замер в ожидании последующих приказов. Не просто же так она его кормила и поила.

- Кир, а давайте сыграем? - неожиданно предложила девица.

- Сыграем? – он честное слово растерялся.

- Да, сыграем в  вопросы. Каждый по очереди задает один вопрос, а второй на него отвечает. Вы первый!

- Ты ведьма? – тут же выпалил он, используя предложенную возможность.

- Ведьма? – изящная бровь удивленно изогнулась. – Нет, я обычный человек.

Он не почувствовал лжи. Или она действительно была человеком, или искренне в это верила.

- Моя очередь, - девица коварно улыбнулась. – Как вы выпрыгнули из окна и не разбились?

- Я же бог. А боги умеют перемещаться по воздуху, - в подробности он вдаваться не стал, посчитав, что для женского ума и этого будет достаточно. – А почему ты в столь почтенном возрасте выглядишь так молодо. Твоя кожа словно принадлежит восемнадцатилетней девушке.