Не отвечая ему, она распорядилась подручным:
— Держите лучше! — и, выглянув в прихожую, позвала. — Зайди!
В дверном проеме возник юркий парень со шприцом в руке. Хозяин взвился, натянул мускулы, цепляясь жесткими пальцами за простыню, захрипел, намереваясь сбросить с себя насевших сверху парней. Но тщетно. Его огромная мощная фигура была распластана на постели, прижата такими же крепкими здоровыми подельниками его дочери. Лицо стало черным, тяжелый взгляд помутнел. Мускулы на теле вздулись, и, казалось, полопаются сейчас. Он выдохнул:
— Доченька! Как ты можешь так поступить с отцом? Из-за кого? Никто не стоит моей любви к тебе!
Быстро подойдя к нему, не глядя в глаза, юркий парень вогнал ему в тело иглу шприца. Не успел еще ввести весь раствор, как Хозяин дернулся, захрипел и ослаб в руках парней. Они положили его на кровати ровнее, укрыли одеялом. Вдова спросила у парня со шприцом:
— Экспертиза установить может?
— Через четыре часа — ничего! — уверенно отозвался тот.
Напоследок глянув в неподвижное крупное с густыми бровями лицо отца, проговорила:
— Прости, папа, я не хотела, ты сам привел к этому, — и быстро вышла из комнаты.
Следом за нею вышли остальные, закрыв плотно двери.
15
Утром, подъехав к особняку, Акламин был раздосадован, услышав, что в доме полным ходом начались приготовления к похоронам. Тесть Латаева ночью скоропостижно скончался.
У забора стояла машина «Скорой помощи». Это стало полной неожиданностью. Странно. Такая смерть всегда вызывает подозрение. Опоздал, подумалось ему, опоздал. Ехал сюда Аристарх с определенными вопросами к жене и к тестю Латаева. Но, кажется, все срывалось. Акламин был в раздумье. Появиться в этот момент в доме со своими вопросами об убитом Латаеве, по крайней мере, несвоевременно. Вряд ли сейчас можно услышать вразумительные ответы. Очевидно, придется подождать до окончания похорон. А за эти дни присмотреться, послушать. Так он и поступил. Оставил оперативников, поручив им организовать наблюдение, собрался отъезжать, как увидел, что из калитки в белом халате вышел врач, пожилой чуть обрюзгший с сосредоточенным лицом человек и направился к машине «Скорой помощи». Аристарх вышел ему навстречу, показал удостоверение, и они прошли в его машину:
— Вы установили причину смерти? — спросил Аристарх, сев рядом с врачом на заднее сиденье.
— Конечно, — ответил тот.
— И какое заключение?
— Обыкновенно. Сердце, — пробормотал врач.
— Насколько нам известно, вчера он был совершенно здоров, — сказал Акламин. Разумеется, вчера никто не интересовался здоровьем тестя Латаева, и произнес эту фразу Аристарх лишь для того, чтобы показать врачу, что полиции об этой смерти может быть известно гораздо больше. Хотя на самом деле все было иначе. — Вы осмотрели тело?
— Конечно. А как же? — нахмурился врач.
— Может, нужно сделать вскрытие? Причина смерти не всегда на виду, — неулыбчивые глаза Аристарха словно вцепились в лицо врача.
— Я предлагал его дочери отвезти тело в морг. Она отказалась, — сказал врач.
— Самому вам не кажется все странным? — спросил Аристарх.
— Знаете, — отозвался тот и сделал длинную паузу, точно раздумывал, как ответить на вопрос и стоит ли вообще отвечать на него. И все же произнес. — Когда внезапно умирают такие люди, врачу лучше помолчать.
— А какие люди? — все глубже въедался Акламин.
— Довольно известные в определенных кругах, — ответил врач и замолчал.
Эти ответы насторожили Аристарха. Вероятно, врач что-то заподозрил после осмотра тела, но, видимо, не был твердо уверен в своих подозрениях, и потому не решался распространяться, или боялся делать это. А оперативник почуял, что в недосказанности врача могут появиться хоть какие-нибудь подвижки во всей этой путанице последних преступлений. Сейчас Аристарху отчетливо представилось, что смерть тестя Латаева может быть продолжением цепочки недавних убийств. Конечно, скоропостижная смерть, это не редкость. К сожалению, так тоже умирают люди. Хотя как-то не очень хотелось верить в такую простую смерть здорового и мощного человека. В своей работе Акламин привык во всем сомневаться, пока не появлялись железные факты и доводы. Его многолетний опыт подсказывал ему сейчас, что отпускать врача не следует, пока тот не выговорится до конца. А тот молчал. Аристарх тогда надавил:
— Вот что, выкладывайте все до конца! Молчать иногда опаснее, чем говорить!
Озадаченно почесав затылок, врач пробурчал: