Выбрать главу

— Глеб отбыл домой минут двадцать назад. Позвоните ему, может, дозвонитесь.

Осмотрев пожарище, Аристарх сразу отправился к дому, где жил Корозов. Припарковавшись возле дома, пробежал глазами по двору. Как будто все тихо. Изредка то из одного, то из другого подъезда выходили жильцы и шли по своим делам. Напротив подъезда, в котором жил Глеб, Акламин увидел машину Корозова. Стало быть, Глеб был дома. Значит, должен отвечать на телефонные звонки. Аристарх позвонил. Ни айфон, ни стационарный не ответили. Это показалось более чем странным. Он еще раз внимательно осмотрел машины вдоль подъездов и обратил внимание на два одинаковых черных внедорожника, стоявших между двумя подъездами. Машины, как машины, но что-то насторожило Акламина. Неулыбчивым взглядом он показал на них операм. Те кивнули, присматриваясь. Прошло минут двадцать. Все по-прежнему было тихо. Из машины Корозова никто не выглянул, из двух внедорожников — тоже. Акламин снова набрал номер телефона Глеба, а Васильевич номер его стационарного. Ждали долго. Ничего. Интуиция и многолетний опыт подсказывали Акламину, что что-то происходит в квартире Корозова. Не может он просто так не отвечать на звонки телефонов. С Глебом подобное вообще немыслимо. Несомненно, пришел момент принимать меры. Аристарх взвесил все за и против, прикидывая в уме разные варианты. Что если Глеб оказался под стволами? Все, что происходило с Корозовыми последнее время, не исключало подобной версии. Тогда промедление недопустимо. Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти и гнобить себя за непоправимую ошибку. Если его подозрения верны в отношении двух внедорожников, тогда в квартире несколько человек, стало быть, силы неравны. И Акламин принял решение вызвать группу захвата. Дожидаясь ее, отправил опера с острым подбородком проверить внедорожники, чтобы при необходимости вовремя блокировать их, не дать тем, кто в них, сообщить в квартиру о группе захвата. Опер обошел вокруг дома, зашел с другой стороны. И медленно пьяненькой походкой прогулялся вдоль автомобилей во дворе, просек глазами авто Корозова и два внедорожника. Принес информацию, что в машине Глеба есть люди, а внедорожники пусты. По крайней мере, он никого в них не заметил. Аристарх связался по телефону со старшим группы. Та была уже недалеко. Он с операми вышел из авто и блокировал выход из подъезда. И когда прибыла группа, он вместе с нею вошел в подъезд. Увидев бойцов группы, из автомобиля Глеба выскочили охранники, не понимая, что происходит. Внутри подъезда бойцы по лестничным маршам тихо гуськом пошли вверх. Оперативники поднялись в лифте этажом выше. Выйдя из кабины, Акламин прислушался. Тихо. Но стоило операм сделать несколько шагов от лифта, к нижней межэтажной площадке, как с нижнего этажа донесся шум. Затопали шаги. Оперативники замерли, подняв оружие. Шаги нескольких человек быстро-быстро зашуршали вниз по ступеням. Лифтом не воспользовались. Из чего Аристарх сделал вывод, что людей было больше, чем вмещает кабина. Подал сигнал операм и двинулся дальше. Ступил на площадку, где была квартира Корозова. И в этот момент ниже этажа на два раздались крики и выстрелы.

Внезапно наткнувшись на бойцов в камуфляжной форме с автоматами, Перстень сразу опешил. Так невероятно было их появление, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что произошло. В ответ на приказ руководителя бойцов стоять и прижаться к стене, его подручные выхватили стволы, закричали и начали стрельбу. Перстень с немыслимой сноровкой метнулся назад, перепрыгивая через ступени, несся к квартире Корозова. И когда казалось, что осталось немного, на пути у него стал Акламин с оперативниками. Его сбили с ног. Подручный, бежавший за ним, пальнул в Аристарха. Тот почувствовал, как обожгло плечо. Васильевич выстрелил в ответ. Парень рухнул, будто оступился. Бойцы группы захвата живо управились с остальными. Васильевич осмотрел плечо Акламина, кашлянул:

— Царапина. Повезло, — затем подступил к Перстню, которого бойцы подняли на ноги, прижали лицом к стене, тряхнул его. — Ну, что, не пофартило на этот раз?

— Убери руки, полицейский! — просипел Перстень. — Не хочу о тебя пачкаться!