Не двинувшись с места, она усмехнулась:
— Чтобы мужчина мог отбить женщину, надо, чтобы она захотела этого. Потому ничего у тебя не получится! Найди себе хорошую девушку и радуйся жизни! — Ольга решительно отбросила его руку со своей талии и пошла к столу.
Упрямо посмотрев ей вслед, Рушкин направился в другую сторону. Лицо его раскраснелось, но только он один мог сказать, отчего оно так горело: то ли вино было причиной, то ли Ольгин щелчок по носу. Впрочем, в общей толчее никто ничего не заметил. Каждый был увлечен собой. Однако Глеб, наблюдавший со своего места за женой, видя ее раздраженное возбуждение, взял ее за руку, когда та подошла, и спросил:
— Что-то не так, Оля?
— Пьяная болтовня, — смущенно отозвалась она, — надоел.
Не время было сейчас выяснять подробности, и Глеб ни о чем больше не спросил, хотя заметил, что у жены испортилось настроение. Ему это не понравилось. Ведь сейчас был ее праздник, и он хотел видеть сияющие глаза Ольги, но, кажется, Рушкин обидел ее. Корозов, напружинившись, повел глазами в сторону стола, где тот сидел, однако за танцующими парами никого разглядеть не смог. Лев был из молодых предпринимателей. Имел автомобильный бизнес. Продавал новые автомобили, перепродавал старые, занимался техническим обслуживанием. Судя по тому, как он сорил деньгами, бизнес его процветал. Иногда у Глеба возникал вопрос, как сумел зеленый парень так быстро встать на ноги и высоко взлететь? Но этот вопрос так же быстро умирал, как и возникал. Потому что в чужие дела он никогда не совался. Своих проблем по горло. Около Льва всегда кружил рой молодых девушек. Симпатичный парень с карманом денег пользовался успехом у них. Купался в их внимании, как хороший пловец в теплой морской воде. Познакомился с ним Глеб два года назад. Рушкин тогда только появился на горизонте, всячески старался сойтись с известными предпринимателями города, занять среди них достойное место. И довольно быстро сумел это сделать. Скоро его знали многие, а он ко многим был вхож. Пробивной, настырный, с высокой степенью наглости, Лев своей уверенностью притягивал людей, но одновременно несносным характером отталкивал от себя. Его трудно было воспринимать однозначно. Те, кто оценивал пробивные способности Льва, восторгались им. Те, кто не воспринимал его наглость, а подчас и хамство, смотрели на него, как на волка в овечьей шкуре, случайно попавшего в чужую стаю.
Постепенно неприятный осадок от общения с Львом, у Ольги выветрился. Ее продолжали приглашать мужчины и говорить лестные слова о том, как она хорошо танцует, как прекрасно выглядит, как хорош ее праздник, как желают ей всегда оставаться такой безумно очаровательной. Она улыбалась в ответ и кружилась в вихре танца, веселая и неотразимая. Женская половина косилась на нее, изображая на лицах добродушные улыбки. Но не все из них в душе присоединились бы к словам мужчин, если бы услышали их. Примитивная женская зависть. Каждая хочет сама выделяться среди остальных, и когда это не получается, тогда душит жаба. Всех гостей Ольга знала, была с ними на «ты», вместе с мужем составляла список приглашенных. Здесь были предприниматели со своими женами или подругами, были ее сослуживцы, с кем работала в музыкальной школе. Компания разношерстная, но быстро вся перемешалась и превратилась в однородную кипучую и бурлящую массу.
Уже ближе к концу торжества Рушкин опять перехватил Ольгу из рук очередного партнера. Закружил в танце, говоря на ухо:
— Я хочу тебя! Ты никуда не денешься! Я все равно съем тебя!
Поведение парня переходило дозволенные границы приличия, Ольга уперлась ему в грудь, резко выпалила:
— Отпусти! Это уже хамство! Ты еще не вырос для меня!
— Говори, что хочешь! — Рушкин держал ее цепко, и выпускать не собирался, он дышал хмельным воздухом ей прямо в лицо. — Только знай, что меня ничто не остановит!
— Я сама тебя остановлю! — вырвалось у нее, и она ударила его по руке, словно припаявшейся к ее телу.
Пьяно покачиваясь, Лев насмешливо крякнул:
— Каким образом?
С усилием ей все-таки удалось оттолкнуть его от себя. Разгоряченная, испытывая неприязнь к нему, отрезала:
— Не дам согласия!
На них начали обращать внимание. Глеб поднялся со своего места.
— А я спрашивать не буду! — выдал Рушкин, снова схватил Ольгу, притянул к себе и впился страстным поцелуем в ее губы.
В ответ со всего размаху Ольга влепила ему пощечину. Лев на мгновение опешил. Откачнулся, вытаращив глаза. Она закатила ему вторую. Звонкую и крепкую. Ей показалось, что эта пощечина заглушила даже звуки музыки. Все вокруг на мгновение замерли, расступились. Ольга в сердцах выкрикнула, дрожа от негодования: