Дорога неслась под колеса автомобилю. Городские улицы, по которым ехали, мелькали домами, перекрестками, светофорами. День был солнечным. Но это не прибавляло настроения Хозяину, а тем более Ольге, которая сидела рядом с ним. Он смотрел на нее, как на товар, который собирался продать, и знал, что такой товар должен иметь хороший вид. Она была красива, но таких красоток он за свою жизнь видал-перевидал в большом количестве. Ее красота сейчас устраивала его лишь с одной точки зрения: она должна пользоваться повышенным спросом. А, следовательно, он может поднять цену за нее. Ольга сидела, вжимаясь в спинку мягкого сиденья, и молчала. Она не знала о смерти Кескова, а также о том, что перед тем, как заехали за ней, были застрелены несколько человек, которых вывезли и зарыли в лесу. Сутки она просидела на стуле в подвале, видя перед собой мертвое тело Латаева. Это было ужасно. Если б ей дали зеркало, и она внимательно вгляделась бы в свое отражение, то обнаружила б на своих висках небольшую проседь. Ничто не проходит бесследно. Точно в насмешку или издеваясь, ей приносили еду, но она не могла смотреть на нее, не то, чтобы потреблять пищу в присутствии трупа. Сутки ничего не могла брать в рот. При виде еды ее тянуло на рвоту. Даже слез уже не было. Лицо как будто высохло, побледнело, под глазами появились круги. Сутки без сна. Казалось бы, должна в любую секунду провалиться в забытье, но стоило только закрыть глаза, как сразу погружалась в кошмар и вздрагивала всем телом. До сих пор навязчиво перед глазами стоял труп. А ужасный терпкий воздух бил в нос и, казалось, проникал к самому мозгу, струился по его извилинам. Страшно было смежить веки. Мысли и чувства словно помертвели и застыли в одном положении. Тело убрали с ее глаз через сутки. Куда его дели, ей было совершенно все равно. Ей как будто все вокруг после этого стало безразличным. И когда пришли за ней, она тупо подчинилась, слабо передвигая ноги и ни о чем не думая. Ее посадили в машину, где уже сидел Хозяин. Он о чем-то спросил, но она не ответила, потому что не расслышала, а не расслышала, потому что в ушах стоял странный колокольный звон. Впрочем, даже если и расслышала бы, вряд ли ответила б ему. Любой разговор сейчас был бессмысленным.
— Ничего, ничего, — сказал Хозяин и хлопнул ладонью по спинке переднего сиденья. — Приведу тебя в порядок. Через несколько дней будешь, как на выданье. Если, конечно, доживешь до этого, — он подумал в тот миг о дочери. Ведь его любезная сердцу дочь могла круто поступить с Корозовой. Даже Андрон не знал своей жены так, как знал свою дочь он. Глуп был зять, пыжился больше, верил, что она избалована и безобидна. Дурак, потому что смог разглядеть только одну сторону ее характера. Ну, да, она была избалована любовью отца. И что в этом плохого? Но в ее характере была и вторая сторона, которую она переняла от отца. Это крепость и жестокость. Она тщательно скрывала это свойство, потому что любила дурака, была без ума от него. Не раскусил он этого. Не разгадал. По большому счету, виделось отцу, история с Андроном все равно закончилась бы тем же, чем теперь, только точку в ней поставила бы сама дочь. Она умела принимать решения так же быстро, как отец, и так же быстро приводить их в исполнение.
Слова Хозяина пролетели мимо ушей Ольги. Она не реагировала на них, как не реагировала на то, что он куда-то вез ее. А он доставил ее на окраину города в съемную полупустую квартиру в длинном сером пятиэтажном доме с темным двором. Оставил возле Ольги охрану. Приказал напоить соком и покормить женщину. Но к еде Ольга почти не притронулась. Напоследок, выходя, Хозяин распорядился:
— К окнам не подпускать! И дальше кормить на убой! Мне нужно, чтобы она быстро вернулась в нормальный вид! Пусть чаще смотрится в зеркало! Шлюха должна всегда быть в форме, чтобы дорого стоить! — смотря на Ольгу, он уже сомневался, что сделает ее подарком для дочери. Ведь она была свидетелем убийства Латаева. И она, не задумываясь, выложит дочери, что Кесков убил по его приказу. Посему придется забыть о подарке дочери и рассказать, как Андрона убил Кесков. А эту шлюху продать в дешевый бордель за кордон.
Ее отвели в комнату, усадили на зеленый диван с высокими некрасивыми подлокотниками и красной подушкой. Ольга долго сидела молчком, поджав под себя ноги, смотрела осоловелыми глазами в одну точку. Незаметно для себя легла на бок щекой на подушку, глаза закрылись сами. Из них внезапно куда-то исчезло мертвое тело. Все исчезло. Она провалилась в темноту, заснула. Спала до следующего утра. Утром охрана разбудила ее и снова заставила выпить сок и сунула в руки бутерброд. Ольга откусила немного, долго жевала, прежде чем проглотить. Потом еще и еще. Сил было мало, но голод давал о себе знать.