Он предложил своим читателям — в мощном сгустке мысли! — целую программу: «Давайте порассуждаем вместе — прошлое, настоящее и будущее совсем не взаимно исключающие друг друга или обособленные измерения жизни человека и человечества. Только их тесная взаимосвязь ради служения родине, ради осуществления истинных народных чаяний, то есть и ради будущего, делает талантливое литературное произведение актуальным, независимо от того, когда оно создано — пятьдесят, сто или, скажем, двести и более лет назад».
Здесь же — принципиально важное напутствие сотоварищам по писательскому делу: «Современный литератор должен понимать это и нести ответственность перед своим народом за каждую свою строчку. Опыт выдающихся писателей — и наших, и всех других стран — доказывает это. Наши коммунистические убеждения подтверждают, что только так, и не иначе, должно служить писательское перо народу, времени, передовой идее».
Предпоследний абзац — прямое слово к литературной молодежи: «Таковые убеждения разделяют и молодые писатели, наша смена. Это внушает мне добрую уверенность в надежности традиций. Я слышал это, к примеру, от участников советско-болгарского клуба творческой молодежи. Они уже дважды побывали у меня».
Выписываю из блокнота с записями несколько страничек — отрывочные, выхваченные из канвы собеседования тех дней. Верю, однако, что и они станут читателям интересными.
И в первый, и во второй день сидел за столом в медицинском кресле на колесах. Увидели на столе — по правую руку — том воспоминаний маршала К. К. Рокоссовского. Спрашиваем: «Читаете?»
— Перечитываю! — А в голосе усмешливая — так понял — укоризна: ну разве мог он позволить себе не прочитать эту книгу раньше?! Добавлю, что при следующем свидании тоже усмотрел, что читал — стол в лекарствах, а сбоку, совсем близко от тонкой, слабой руки «Воспоминания и размышления» Г. К. Жукова.
Вместе с Марией Петровной вспомнил о своей матери, о ее гибели, когда фашисты бомбили Вешенскую. Мария Петровна отметила такую черту ее характера, как упрямство. Кто-то из нас сказал: «Вас ведь тоже трудно переубеждать. Вы тоже упрямый…» Ответил — все с той же прославленной своей лукавинкой: «Нет, если кто меня переубеждает — я сдаюсь, подчиняюсь…»
Заговорил о писательской дискуссии 1934 года, начатой Горьким.
Поведал, как довелось — решительно — побороться против несправедливости, когда попытались ее учинить лично против него в конце 30-х годов.
Не знаю, уместно ли в отчете о свидании с самим Шолоховым выражение — будничный разговор. Но и такой в те часы то и дело вольно, непринужденно возникал. О всяком гутарили, как любил он, вспомним, писать в своих произведениях. Будет, не будет урожай… О мосте через Дон, который строился, чтобы сменить неудобные для станичников разводные понтоны… О недавней рыбалке — он стеснялся рассказывать о ней, как поняли, потому, что возили его не на Дон, а всего-то на пруд, да еще в машине, да и ловилась одна мелочь (он ее выпускал обратно)… Об охоте в былые годы — и он, и Мария Петровна говорили о ней азартно, увлеченно… О московских новостях… О событиях сугубо семейных — в субботу собирались отпраздновать свадьбу внука…
Когда уходили, его секретарь М. В. Коньшин показал на своем столе настоящую груду писем — от читателей, от избирателей, от собратьев по перу, от друзей: «Так каждый день!..»
Новая встреча. Увы, ей суждено было состояться уже не в Вешенской и не в домашней обстановке.
9 января 1984 года. Вечер — палата московской больницы. В палате он, жена Мария Петровна и дочери Светлана и Мария. Михаил Александрович вызвал, чтобы сказать о своем решении выпустить собрание своих сочинений именно в издательстве «Художественная литература». Таким получился в этот день ответ писателя на новогоднюю открытку, в которой к поздравлениям прибавили просьбу — продолжить полувековое сотрудничество и выпустить к его 80-летию в 1985 году это юбилейное издание.
Закончился радостный для издательства деловой разговор. Но, углядев порыв подняться (то и дело мелькала мысль — не утомить бы чрезмерным по времени присутствием), велит не уходить. В больнице, вижу, страшно соскучился без людей с воли — все спрашивает о новостях… Слово за слово — и пошел разговор…
И чтобы стало понятным, как он непринужденно складывался, скажу, что взял да напел — так уж к моменту пришлось — из своей далекой памяти выплывшую частушку павлодарских казаков, что жили на Горькой линии по Иртышу, знаменитой по роману Ивана Шухова (детство там провел).