Перешел. Сделал выбор, хотя и знал, что попадает в самый центр тогдашних городских страстей и неурядиц.
Надолго запомнятся первые месяцы своей новой работы. Даже в 1940 году в письме к Анне выплеснул это прошлое, пусть и задним числом, но написал сестре, что была «работа дрянная и неблагодарная, много жуликов и подлецов».
Вижу Клочкова… В конторке двое. Он и директор магазина. В магазине непривычно тихо. Продавцы, подсобники давно уже ушли. Даже уборщицы-хлопотуньи не слышно. Темень зимняя за окном.
Пришел к директору в панике. Первый отчет за месяц, который сам составил, и… недостача, за которой — сколько же покопаться пришлось! — воровство. Явное. Хитро замаскированное. Но вот выявленное. Что делать?!
— Оставь, разберусь, — проговорил твердо и успокаивающе-солидно. — За сигнал спасибо, остальное за мной. И не болтай только, пока не разберусь. Нельзя кидать пятно на коллектив.
— Сами же торопили, чтоб завтра отчет отослать.
— Так и отошли. Задержишь, тебя же по головке не погладят. Тебе с начальством ссориться, плохо показывать с первых шагов не советую.
— А как же с недостачей?
— Без этого придется отсылать. Не дано нам — ни тебе, ни мне — сроков отчетности нарушать. Потом разберусь и, если надо, сам доложу в горторг.
— Чтой-то непривычно жулье покрывать. У нас на заводе бы…
Директор улыбнулся:
— Эх, горячая голова: не с железками, с людьми дело имеем. Не поувечить бы…
И добавил:
— Да ты не волнуйся. Привыкай — торговля! — каждый день пожары тушим. Знал, наверное, куда переходишь. У нас, брат, сло-о-жное дело. Может, он, которого ты бумажкой выявил, ошибся, а не вор и расхититель. Может, он уже все сам понял и завтра спозаранку прибежит недостачу покрывать своими кровными, от семьи, от детей оторвав. А? А ты его — трам-тарарам — под следствие. А у него детишки… Не спеши. Разберусь. По строгости, по справедливости. Не впервой. Ну, по домам! А ты чего-то без сверточка? Сегодня дефициту подбросили. Неужто не знал? Женушку побаловать не грех.
«Сверточком» покоробил, но убедил, что спешить вроде и действительно ни к чему. Но когда подал руку, чтобы попрощаться, уловил в директоровых глазах и страх, и хитрость, и радость, что уговорил его, Клочкова, на отступление.
— Вам виднее — спешить не буду. Разбирайтесь. Но кое-что к отчету дописать надо. — Сказано это было твердо.
И, спокойно усевшись, вывел на последней страничке отчета: «Информация о недостаче будет направлена дополнительно».
Из воспоминаний Нины Георгиевны Клочковой:
— По характеру был очень смелым, настойчивым и энергичным. Любил трудности, никогда не избегал их. За восемь лет совместной жизни не помню ни одного момента, чтобы он пожаловался на неприятности, на обиды или на усталость, несмотря на то что работать ему приходилось много.
Клочков действительно много работал и на новой должности не остался в середнячках. Старался, о чем все говорят, изо всех сил. Один из приказов той поры, дополняя наше представление об этом, сообщает:
«Клочкова В. Г., бухгалтера хозрасчетного магазина № 1, временно по совместительству с 10 января с. г. назначаю бухгалтером культмага № 4 с вознаграждением 200 (двести) рублей в месяц.
Тов. Клочкову обеспечить представление годового отчета по магазину № 4 в установленный срок».
Никаких, надо понимать, скидок на вдвойне увеличившуюся нагрузку.
Кто торгует, тот и горюет. Эта старая поговорка как бы о новой жизни Клочкова. Но стали намечаться сдвиги к лучшему. Наверное, Клочкова подбадривало, когда узнал, что в 1938 году городской бюджет выделил на развитие торговой сети почти наполовину больше средств, чем раньше. Прибавилось у них в горторге коммунистов. Видел он, что по-прежнему энергично помогает горком.
Перемены происходили и в его жизни. Вскоре был переведен в аппарат горторга: назначили бухгалтером-ревизором.
Новая должность… И снова тащит изо всех сил воз своих далеко не всегда благодарных и приятных обязанностей. Хорошо, что сохранен горторговский архив тех лет. В приказах, в докладных часто улавливались упоминания о Клочкове. Читаешь все эти бумаги, и без труда представляется его воинственная смелость, решительность, напористость, если хотите. Ничуть не изменился он. Еще больше, пожалуй, окреп и возмужал, закалился.
Несколько документальных свидетельств этому. Из докладной записки Клочкова директору горторга: «В дополнение Вашего приказа прошу издать приказ о том, что помимо растрат в 1938 г. у Боякова обнаружена недостача в X месяце с. г. в одну смену (за пятидневку) 157 р. 23 к. Кроме того, Бояков систематически пьянствует». Подпись — «Бух.˗ревизор В. Клочков».