И не напрасно воссоединены в опасность для империи и раскол и политика.
Герцен в «Былом и думах» писал так: «…Участились убийства помещиков, крестьянские бунты. Огромное раскольничье население ропщет; эксплуатируемое и угнетаемое духовенством и полицией, оно весьма далеко от того, чтобы сплотиться, но порой в этих мертвых, недоступных для нас морях слышится смутный гул, предвещающий ужасные бури».
Герцен вообще видел в раскольниках единственно, по его мнению, борющуюся с царствованием Николая силу.
«Противодействие новому порядку дел по его водворении мы видим в одних неправославных раскольниках и в страдательном неучастии крестьян».
Смутный гул… На Урале гул этот уже давно перестал быть только и просто смутным.
Не затихает Урал от волнений и бунтов. Историки подсчитали — за пять лет, с 1820 года, их прошло 17.
Самые мощные, что встревожили царей — и умершего Александра, и вновь коронованного Николая, — пошли с Кыштымских заводов в 1821 году. Не выдержали здесь тяжких условий труда. Первое, с чего начали, желая хотя бы отчасти изменить свою обиженную, несчастную жизнь, — бросили работу. Зачинщикам — по 25 палок. Палочный приговор, утверждал сам Александр — не побрезговал возлюбленный кумир высшего света.
Когда прибыла воинская команда для исполнения — прорвалось с небывалой силой. Такого еще не было — устроили рабочее самовластие. Оно так описано в бумагах на имя правительства: «похерили чиновников, избрали себе начальника, учредили свое правление… начали привлекать к себе в единомыслие, обольщая вольностью, готовиться к отражению воинской силы и таким образом уклонились к явному возмущению и бунту». В бунте участвовали, по подсчетам предводителя, 8 тысяч человек, а это значит, что и соседи примкнули.
В конце концов — усмирили. Но ненадолго. 1823 год — возмутились Уфалейские заводы. 1824 год — углежоги Ревдинского завода… В том же году путешествующему по Уралу царю Александру вручают — не раз — жалобы и прошения. Одно из них без робости подано от имени 548 рабочих. Как он к этой петиции отнесся — узнаем дальше. Весною 1826 года, уже при новом царе, снова поднялся Ревдинский завод. Затем — золотые прииски Ярцева…
Осень — несносные погоды: часто ненастья — холодные дожди, а на Урале и мокрый снег. Грязь, распутица, стылые переправы через предзимние реки. Нога мозжит. Усталому от долгой дороги взгляду не до живописных окрест лежащих мест. Две долгие недели добирался посланец Дибича до Перми.
Добрался, а их сиятельства графа Строганова — нет. У губернатора было заявлено, что граф в Екатеринбурге. Опять дорога… Но Строганов шустер был — не обнаружился и здесь. Начальника своего Нечаев нашел только через неделю в небольшом по тем временам городке Кыштыме. Здесь находился указанный Дибичем завод купца Резанова.
Непривычно для местного начальства повели себя царевы посланцы в роли проверяющих — прямо-таки кипели жаждою деятельности. Побыли в столице горного округа — в Екатеринбурге, побыли в столице бунта — в Кыштыме, но этого показалось мало. Решено, что Нечаев лично ознакомится с положением рабочих по всем главным в губернии заводам. Строганов при этом предписывает:
«1. Исследование по сему предмету должно быть производимо без малейшей огласки.
2. Для сего… объедет все заводы и селения Екатеринбургского и других смежных уездов, где только можно будет предполагать возрастание какого-либо раскола, под видом осмотра замечательных мест и заводских учреждений из одного любопытства и для собрания разных статистических сведений».
Три зимних месяца путешествовал Нечаев. В отчете — по возвращении — пишет Строганову: «Проехал в разных направлениях до 3500 верст… сколько позволяли краткость времени, состояние осеннего и зимняго пути в здешнем климате и нужная осторожность в сокрытии единственного предмета моих разъездов, я, не щадя ни сил, ни стараний своих, по возможности исполнил сделанное мне поручение».
Сколько же новых мест повидал — города Тагил, Кушва, Верхотурье, Ирбит, Шадринск, Камышлов, Красноуфимск, Невьянск, Кунгур, Оханск, Соликамск, Чердынь, Оса; заводы — Нижнетагильские, Черноисточенский, Внеймошатанский, Каменский, Гороблагодатские, Богословские, Бизярский, Юговский, Березовские, Баранчинский, Васильевский, Ревдинский, Уфалейский, Ектарский и Талицкий; села Суксун и Степаново, Шерташская обитель…