Те двоих убитых, что ночью заявились в эту комнату, раньше никто не видел, хотя один слуг сказал, что один из этой парочки, кажется, вчерашним вечером неподалеку отирался, к этому господину за чем-то подходил… Может, жертву себе приглядывал, или еще по какой-то надобности тут находился… Непонятно, в общем.
Стражники устроили обыск в комнате убитых, и нашли там кое-что весьма интересное. Мало того, что у этого господина, как оказалось, с собой были прихвачены большие деньги - вон, сколько их на полу рассыпано!, так еще и на столе, рядом с кошельком, почти до половины заполненном золотыми монетами, лежал пергамент, написанный, правда, на иностранном языке. Ну, стражники - люди опытные, с первого взгляда определили, что это какой-то договор, только вот еще неподписанный. Дело прояснялось: похоже, две стороны должны были подписать меж собой какое-то соглашение, только вот в последний момент, как видно, в цене не сошлись, или же что-то не поделили, а дальше и так понятно, что могло произойти. Парни молодые, горячие, слово за слово, вскипела обида, уступать никто не хотел, конфликт обострился, вот и сцепились друг с другом, а потом все пошло совершенно непредсказуемо… Если коротко, то в произошедшем этой ночью нет ничего нового, обычная история, с которой стражники сталкиваются не так и редко, только вот до убийства в таких случаях доходит далеко не всегда.
Судя по всему, стражники не знали, как им следует поступить в этой ситуации: все же по дорогам нападения на проезжающих случались не так и редко, но вот убийство на постоялом дворе - это уже чересчур, и концы тут вряд ли можно быстро найти. Кроме того, уже сам хозяин придорожной гостиницы стремился замять это дело - зачем его заведению такая плохая слава?! Дескать, давайте это дело решим тихо… Да еще и слуга убитого, этот невзрачный человечек, вытирая горькие слезы, умолял отпустить его для того, чтоб он привез сюда отца своего погибшего хозяина - дескать, похоронит старик сына, как полагается, или же на его могиле поплачет. И потом, кто знает, вполне может случится так, что отец знает о делах сына и догадается, кто к его смерти свою руку приложил, о том и вам расскажет, вряд ли что утаит… Отпустите, мол, меня, люди добрые, я в три-четыре дня уложусь, но отца своего господина сюда доставлю! А чтоб вы не сомневались в моих словах, я здесь пока что все добро своего хозяина оставлю, и его коня, и оружие, и деньги… Ну, а когда отец убитого приедет, то он разом все и заберет.
Похоже, предложение слуги пришлось по вкусу и стражникам, и хозяину постоялого двора: что ни говори, а прекрасный конь убитого стоил ой как дорого, да и оружие тянуло на весьма неплохие деньги, и золота в той комнате осталось немало… В жизни может быть всякое, и уже слуга может сгинуть в дороге (хотя и не стоит об этом думать!), тогда все оставленное добро пойдет в карман хозяину постоялого двора и стражникам, и думать о таком невыносимо приятно…
Эти грешные мысли, как и понимание стражниками той простой истины, что совершенное ночью убийство легко не раскрыть - все эти доводы сделали свое дело. Хорошенько дав для острастки дрожащему слуге по шее, стражники приказали ему с самого раннего утра мчаться за отцом его господина во весь опор, чтоб как можно быстрей доставить его сюда. Вот с ним, дескать, мы и поговорим, а беседовать с тобой - дохлое дело, все одно ничего не знаешь и не понимаешь, тупица…
Вместе с ним, едва только рассвело, стали собираться и люди из отряда. Стражникам было сказано так: вы уж нас извините, мы все понимаем - вы имеете полное право допрашивать и проверять, мы к вам никаких претензий не имеем, только вот нам больше сказать нечего - что знали, то честно выложили, ничего не утаили, а после сегодняшней ночи никому тут оставаться не хочется. Так что мы с утра отправимся дальше, и чем раньше в дороге окажемся, тем будет лучше, да и до места быстрее доедем. Впрочем, сегодня на постоялом дворе постояльцев особо и не удерживали - понимали, что после ночного убийства каждому хочется оказаться подальше отсюда. На всякий случай…
Но вот в комнату к Арху стражники не пускали никого - мол, нечего посторонним делать на месте преступления, там следственные действия проводятся! Вообще-то туда никто из отряда особо и не рвался, а вот что касается этих самых следственных действий… Насмешили! Ну, проводите их и дальше, тем более что Юрл еще ночью обыскал все вещи Арха, и забрал все, что счел нужным и необходимым. Каждому в отряде понятно, чем именно сейчас стражники занимаются в соседней комнате: эти так называемые следственные действия представляют собой не что иное, как сбор золотых монет из углов, и выколупывание их из щелей и трещин на полу. Что ни говори, а Юрл не напрасно старался, умело разбрасывал по комнате монеты, создавая впечатление, что часть золота случайно рассыпалась на полу в пылу схватки. В общем, страже сейчас явно не до нескольких чужестранцев, которые не имеют к этому делу никакого отношения, так что чем быстрее все посторонние уберутся с этого постоялого двора, и чем меньше рядом будет чужих глаз - тем лучше для всех.
Лишь когда отряд вновь оказался за пределами постоялого двора - только тогда Олея сумела перевести дух. Ей все время казалось, что их всех вот-вот схватят, недаром стражники так грозно на них смотрели. Пока что выспрашивать хоть кого-то из своих спутников подробности о том, что же, собственно, произошло, не было ни времени, ни возможности. Хотя к тому времени Олее многое было понятно, тем не менее, оставалось надеяться только на то, что Юрл окажется более разговорчивым, чем Арх, и ответит своим подчиненным на кое-какие вопросы.
Все так и оказалось. Когда к полудню они остановились для отдыха, то Юрл, окончательно скинувший с себя образ незаметного слуги, коротко пояснил людям то, что, собственно, происходит, хотя о многом к тому времени они стали догадываться и сами. Олее же от этого понимания в очередной раз стало не по себе…
А дело обстоит так: у Правителя Танусии имеется младший брат, который тоже очень хотел бы иметь корону на свой голове, да и третий человек из все той же королевской семьи - родная сестра Правителя постоянно грезила точно такими же мечтаниями. Впрочем, одними напрасными мечтаниями дело не ограничивалось, так что при дворе соседней страны постоянно крутились то заговоры, то плелись интриги, которые имели единственную цель - скинуть братца с престола и сесть туда самим. Вполне естественно, что, постоянно видя подобное, Правитель Танусии вовсе не пылал страстной любовью к своим родственникам, и не раз всерьез задумывался о том, как бы хорошенько приструнить единоутробную родню, только вот сделать подобное без ущерба для своего престижа не так просто.
Тогда же по тайным каналам в Танусию пришло сообщение о том, что в соседней Руславии пропал перстень Сварга - вот тут-то родственнички забегали куда быстрей, чем обычно. Ведь появилась реальная возможность получить огромные земли, и пододвинуть братца с престола. Однако если Танусии удастся наложить свою лапу на Руславию, то она перейдет под власть нынешнего Правителя Танусии, что совершенно не устраивало его ближайших родственников - их бы куда больше хотелось самим сесть на трон Руславии, раз никак не получается взобраться на престол родной страны. Значит, надо постараться первыми отыскать пропавший перстень, и если это получиться, то потом можно будет самим диктовать свои условия очень и очень многим.
Близость к трону позволяла знать многое, и предпринять тоже можно было немало. Недаром, когда, наконец, появилась реальная возможность отправиться на поиски пропавших артефактов, брат Правителя настоял, чтоб во главе отряда, тайно направленного за перстнем, был поставлен его сын - мол, ничего личного, все для блага государства!.. Начальник тайной стражи Танусии (он же Хозяин) вынужден был согласиться, хотя прекрасно понимал, что от молодого щеголя вряд ли будет много проку. Без сомнений, с таким командиром отряд ожидает куда больше сложностей, вреда и ненужных проблем. Хозяин прекрасно понимал, что для руководства столь ответственным делом нужен настоящий профессионал, на которого можно полностью положиться, а не кто-то из членов правящей семьи, который, к тому же, имеет в этом деле свой интерес, что в подобных случаях крайне нежелательно.