«Если бы ты знал, юноша, что вся твоя, якобы, влюбленность, суть результат наведенного опытным менталистом заклинания. Скажи спасибо моим мозголомам, выявили и развеяли чёрную волшбу до того, как она безвозвратно исковеркала твое сознание. Как результат, ты теперь прозрел, а мог бы до конца дней своих пребывать в незавидном статусе обманутого простофили, скорее всего, ушлая графиня украсила бы твою гордую голову ветвистыми рогами». — Подумал Лев Григорьевич, при этом ничем не выдал своего истинного отношения к махинаторам Астрахановым, лишь вздохнув, сочувственно произнес: — Будем надеяться на лучшее, Роман Кирсанович… будем надеяться.
Боярич, по всей видимости, окончательно оклемался и задал давно напрашивающийся вопрос:
— Лев Григорьевич, я только одного не пойму, каким образом ваш «Шмель» оказался непосредственно у поместья Астрахановых в момент взрыва?
На что патриарх с кислым выражением на лице ответил:
— Видите ли, Роман Кирсанович, мой человек летел для того, чтобы предъявить роду Астрахановых ультиматум. Дело в том, что им удалось захватить в плен одного моего родственника. Если бы его не выдали с соответствующей компенсацией морального ущерба, Засекиным пришлось бы начать против них войну. Но, похоже, у Астрахановых нашлись еще какие-то враги, которые безо всяких формальностей, скорее всего, руками наемников расправились с верхушкой графского рода. Теперь ищи ветра в поле. Впрочем, отныне этот случай в юрисдикции имперских следственных органов. Жаль Ивана, но ничего с этим не поделать.
— Так это того парня, что недавно предъявил претензии на княжеский титул и по праву крови получил его. Во всех московских салонах только об этом и судачат.
— И что болтают? — встрепенулся князь.
— Всякое, Ваше Сиятельство. Однако я не какая-нибудь языкастая кумушка, пересказывать всякую ерунду не намерен.
— Ну и правильно, — кивнул Лев Григорьевич.
Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент в дверь комнаты постучались. На пороге неожиданно появился Кузенков Прохор Ксенофонтович и с поклоном обратился к присутствующим:
— Ваши Сиятельства, ужин подан, извольте пожаловать к столу.
По внутреннему распорядку, установленному патриархом, приглашать к застолью входит в обязанности мажордома или кого-то еще из слуг помельче рангом. Коль на их месте в настоящий момент его личный секретарь, значит, для этого имеются весьма и весьма веские основания. Без намека на удивление князь лишь поинтересовался ровным голосом:
— Еще что-нибудь, Прохор Ксенофонтович?
На что тот подошел к столу и негромко доложил:
— Тут в одном важном документе, вроде бы ошибочка, Ваше Сиятельство. — С этими словами он передал патриарху папку в кожаном переплете.
Открыв её, князь обнаружил там всего один листок бумаги стандартного писчего формата, на котором аккуратным почерком Кузенкова было выведено:
Ваше Сиятельство, Иван Игнатович Засекин-Силаев только что прошел регистрацию на девятнадцатичасовой рейс Москва — Тобольск. Наши действия?
Удивлению князя не было предела. Все-таки ему удалось ничем его не выдать охвативших его эмоций. Захлопнув папку, он вернул её секретарю со словами:
— Согласен, Прохор Ксенофонтович, в представленном вами документе имеются определенные шероховатости. Однако оставим пока все как есть. К более детальному обсуждению данного вопроса вернемся позже.
По возвращении в Дубки моим планам сразу же отправиться в Пустоши сбыться не было суждено. Всему виной начавшийся на следующее утро затяжной дождь. Так оно бывает по осени, то польет, как из ведра, то заморосит, то снова хлынет. Судя по оперативной сводке гидрометеорологической службы, такая погода в данный момент стоит практически на всей Западной Сибири, за исключением приполярных и заполярных районов и будет продолжаться еще, как минимум, неделю. В принципе, погодные выверты меня не особо волнуют, не размокну, чай не сахарный. Однако при наличии транспорта топтать территорию своими княжеским ножками как-то желание не возникает. А вот прокатиться с ветерком на квадрике по размокшей жиже вряд ли получится. Так что ждем-с бабьего лета, которое в этих краях начинается традиционно в первой половине октября и продолжается не менее трех недель, а то и целый месяц.