— А пирожками вы окончательно избалуете меня, Марья Семеновна! — принимаясь за кофе, сказал Иван Степанович. — И не надо бы есть, а не вытерпишь: ведь, ишь, как зарумянились!
— Почему не надо? — возразила Марья Семеновна. — На то и пирожки, чтобы кушать…
— Отяжелеешь, работать меньше будешь…
— Вот важность какая! Ежели не беда, что у курицы одним яйцом меньше будет, то нет беды и в том, что на свете будет одной книжкой меньше…
Иван Степанович задребезжал старческим смехом.
— Вот это так золотые слова, Марья Семеновна! Непременно запишу… Это вот верно!.. И теперь я с вашими пирожками стесняться уж не буду…
— Ну, и кушайте на здоровье… — сказала она, довольная, что Иван Степанович развеселился, что поднос ее выглядит так аппетитно, что все вокруг ее стараниями так чисто, солнечно, в порядке и, захватив «Русские Ведомости», она вышла, а через две-три минуты с крыльца раздался ее ласковый голос:
— Где ты, Рэкс? Иди завтракать… А-а, все не выспался, старый… А ночью что делал? Ну, ну, знаю, что хорошая собака… Ну, пойдем…
Иван Степанович уже кончал завтрак, когда в дверь постучали.
— Иди, иди… — отозвался Иван Степанович, зная по стуку, что это Сережа, сын.
Дверь отворилась и в комнату вошел Сергей Иванович, невысокий, худощавый, черноволосый и черноглазый человек лет двадцати восьми в потертой форме лесничего и в высоких сапогах. В лице его стояло как будто выражение подавленной грусти…
Едва кончив лесной институт в Германии, он полюбил эту хорошенькую, нарядную Таню и женился на ней. Его влекло к науке, он готовился остаться при Академии, а Таню влекла шумная, сверкающая жизнь безделья и наслаждения. Он уступил ей, взял место в Петербурге, но вскоре Таня закружилась в вихрях ненасытной жизни и унеслась, оставив после себя молодого мужа с разбитым сердцем и маленького сына Ваню. Сергею Ивановичу все опротивело и он принял место лесничего в одном из глухих лесных уездов, чего всегда шутя желал ему его отец-охотник. И вскоре Таня погибла безобразной и жестокой смертью: ее застрелил после кутежа пьяный офицер-гвардеец. Да и не только горе, причиненное Таней, влекло его в леса, но и общая усталость: много усталых, разочарованных в замашках жизни людей скрылось тогда, после бури 1905 г., по разным трущобам…
Сперва хозяйство его взяла было в свои руки постаревшая и уставшая от жизни мать, Софья Михайловна, но так как ей было это трудно и часто ездила она гостить к замужним дочерям и заграницу лечиться, то с общего безмолвного согласия бразды правления были переданы Марье Семеновне, которая вырастила Сергее Ивановича и считала себя как бы членом семьи. Иван Степанович скоро совсем переселился к сыну и наслаждался покоем и одиночеством в своих милых, лесных пустынях.
— Ну, что? Здоров? — ласково проговорил отец, подставляя щеку для поцелуя.
— Спасибо. А ты как?! Письмо от мамы есть…
— А-а… Ну, как там у них?
— У Шуры все слава Богу, а Капа все бунтует…
— Плохо, плохо… — покачал головой Иван Степанович, которому хотелось, чтобы не только у дочерей, но и во всем мире все шло хорошо. — Я всегда этого боялся. У нее всегда была слишком сильна не только Wille zum Leben, но и Wille zur Macht… А муж?
— Муж преуспевает. Возможно, что войдет от своей партии в Думу… — усмехнулся чему-то Сергей Иванович. — А Лиза приехала из Парижа и работает при московских клиниках. Скоро хочет побывать у нас. Тысячи поклонов и поцелуев тебе…
— А-а, спасибо… Очень рад… Она молодец у нас…
— А что ты думаешь делать сегодня? Я хотел прокатить тебя в мои хвойные питомники. Утро чудесное…
— Нет, спасибо, милый… Я хочу сегодня немножко поработать. А, может быть, мы лучше сделаем так: сегодня каждый займется своим делом, а завтра поедем пораньше к обедне в монастырь, а по пути заглянем и на питомники…
— Прекрасно… — сказал Сергей Иванович, как-то сразу оживая. — Кстати, я для «Вестника Лесоводства» статью свою пока кончу — ужасно она у меня залежалась…
— Ну, вот видишь, как все хорошо выходить…
— Ну, так будь пока здоров, папа…
— Будь здоров, милый… Не забудь прислать мне Ваню поздороваться…
— Не беспокойся: он и сам не забудет. Ты карандаш ему, что ли, какой-то необыкновенный обещал? Целое утро только о нем и рассказывает…