Он опустил письмо и ласково и печально посмотрел на Андрее. И вдруг лицо Андрее задергалось и он, закрыв его руками, заплакал.
— Но, Андрюша… — испытывая странную слабость и чувствуя опять в себе этот разгорающийся свет, сказал Лев Аполлонович. — Я не стану вам на дороге… Вы оба совершенно свободны…
Андрей поднял к нему свое исковерканное страданием лицо.
— Именно поэтому-то, может быть… именно в этом-то и узел всего… — едва выговорил он. — Но… но… я не… принимаю…
В комнате наступила глубокая тишина, — только тихие рыдания Андрее нарушали ее… Внизу горбунья жутко выжидала чего-то. Наташа не хотела верить своему счастью и не могла не верить: ее нет, ее нет, ее нет! И — разве принцы в сказках не любили простых девушек?!
XXV
ГЛАВА ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ
Поздно ночью Сергей Иванович привез Нину в Древлянск и, так как никаких бумаг у нее не было да и вообще первое время хотелось избежать всякой огласки и шума, то сразу же встал вопрос: куда же ему с ней деваться? И сразу же сам собой получился ответ: да, разумеется, к Юрию Аркадьевичу Утоли-моя-печали… Было поздно, около часу, было совестно тревожить старика, но что же делать? Не оставлять же ее, иззябшую и уже перепуганную, на улице… Они подъехали к дому учителя — на их счастье в окне светилась еще лампа. Сергей Иванович легонько постучал в окно и тотчас же в форточку послышался добрый голос старика:
— Ну, кого там Бог принес?
Он совсем не был удивлен позднему гостю: к нему шли и ехали со всех сторон и во все часы дня и ночи. Но, когда из смущенных объяснений Сергее Ивановича он узнал, в чем дело, он значительно вытянул губы и покачал головой:
— Нда… Это надо обмозговать… — пробормотал он, но тотчас же спохватился: — Во всяком случае въезжайте на двор… или нет, лучше вот как: спутница ваша переночует у меня — у меня как раз комната сына свободна, тепло и уютно, — а вы уж поезжайте ночевать на постоялый, что ли… Так будет поскладнее, голубчик…
Сергей Иванович быстро устроил смущенную и взволнованную Нину в комнате Константина Юрьевича.
— Ну, а теперь подите-ка сюда, батенька… — позвал его к себе старик. — По-стариковски вижу я, что надо нам крепко совет держать, а для того, чтобы держать его толком, вам уж придется выложить мне все. Так-то… И потому садитесь и, что можно, рассказывайте…
Рассказывать, собственно, было нечего: все было, как на ладони.
— Тэк-с, тэк-с… Номерок довольно сурьезный, я вам доложу… — говорил старик задумчиво. — Но ясно одно: если вы не хотите скандала, если вы не хотите, может быть, даже потери места, то, конечно, о немедленной женитьбе и речи быть не может. Нужно, чтобы она пожила на свободе некоторое время, пока ее выход из монастыря попризабудется, а там можно и жениться будет. Но жениться, так сказать, на монахине — дело немыслимое…
Сергей Иванович — хотя сердце его и требовало решений героических, а там хоть трава не расти, — понял, что старик прав.
— Согласны? Затем пункт второй: где же пока пристроить вашу невесту? Вы говорите, что Ахмаровы ближайшие родственники ей? Знаю их и думаю, что с ними нам каши не сварить: люди помешаны на своем высоком роде и нос держат высоко. Взять меня? Рад бы всей душой, но мое положение педагога обязывает меня к большой осторожности: начальству это может не понравиться. И потому, может быть, следует нам утречком постучаться к нашим толстовцам, к Павлу Григорьевичу. Он живет хоть и серо, и неуютно, и с большой натугой, но человек он совсем свободный и ни с чем и ни с кем не считается… А там видно будет…
Так и порешили. И Сергей Иванович, горячо пожав руку старика, поплелся на постоялый двор Морозихи на Дворянской, где он всегда оставлял свою лошадь при редких приездах в город. Там, в жарко натопленной и закопченой комнате для приезжающих он продремал до утра и к восьми, по уговору, был у Юрия Аркадьевича. Нина давно уже встала, тихо как мышка, прибралась в своей комнатке и теперь сидела, взволнованная, у окна в ожидании решения своей судьбы. Горячо и стыдливо она обняла своего возлюбленного и, вся вспыхнув, торопливо отстранилась от него, когда за дверью послышался предупреждающий кашель старика. И поговорив немножко и нескладно. — все были смущены, — Сергей Иванович с Юрием Аркадьевичем направились к Павлу Григорьевичу, который жил совсем недалеко.
В неуютной, неопрятной, нестерпимо унылой столовой, полной невоспитанной, горластой детворы, вкруг нечищеного самовара тотчас же началось совещание, в котором приняла участие и жена Павла Григорьевича, Вера Александровна, худосочная, неопрятная женщина с жиденькими волосенками и дурно пахнущим ртом. Основные положения супругов — они были удивительно единогласны, — были очень ясны: с одной стороны нужно, конечно, помочь ближнему, — раз, важно вырвать молодую душу из монастырского застенка — два, но с другой стороны Сергей Иванович, поселяя Нину Георгиевну у них, имеет в виду, главным образом, сочетаться с ней в близком будущем законным браком….