Орей вскочил с лежанки, надел рясу через голову и подпоясался, потом метнулся к мешку, схватил его, но не двинулся с места, настороженно прислушиваясь к разговору.
– Ничего ты не понимаешь, баба! Молчи и не смей со мной спорить!
– Это чужак! – возражал слабый мелодичный голос. – Посмотри на него…
– Я-то прекрасно вижу. Он шел из монастыря. А ты придержи язык, проклятая! – хлесткий звук удара насторожил Орея ещё сильнее. Он робко высунулся из-за занавески и первым делом увидел еще одну циновку на стене, прямо напротив себя.
В большой комнате с резными светлыми стенами, украшенными разноцветными циновками, встретившийся ему в долине незнакомец горячо спорил с… женщиной.
Монах обмер. Раньше он женщин видел только мельком, издали, когда те, вместе с мужьями приходили выменивать монастырское вино. В основном, Орей только читал о них. И слышал в рассказах других братьев обители. Все говорили о разных женщинах: о матерях и сестрах, а брат Савел пришел в монастырь, когда умерла его жена. У него была женщина, которую он… любил. Орей не до конца понимал, что это значит, а монахи неохотно объясняли подробности отношений и разницу между полами. Свою мать монах совсем не помнил. И в целом, Орею никто ничего толкового не рассказал, кроме того, что женщины могут рожать детей. А как конкретно это происходит, монастырские фолианты не описывали.
Сердце заколотилось еще сильнее, чем в долине. Эта женщина, что стояла перед ним, держалась за лицо. С её головы наполовину сполз шелковый бежевый платок, приоткрывающий густые, цвета воронова крыла волосы. Невысокая фигурка пряталась в многочисленных складках просторного синего платья. Ладонь Орея, уцепившегося за край занавески, взмокла. Поняв, что удушье наступает снова, монах задернул ткань с такой силой, что крепившийся к косяку край оторвался. Орей вернулся на лежак, держась за грудь.
«Что со мной происходит? Откуда этот страх?»
Он закрыл глаза, и стало чуть легче, бешеное сердцебиение постепенно унималось. В тот же миг на пороге комнаты появился его спаситель.
– Эй, брат? Ты в порядке? Ты же монах из обители? – он будто бы и не обратил внимания оторванную занавеску.
– Да, – Орей сопроводил свой ответ кивком. – Меня… зовут… – он перевел дыхание. – Орей…
– Что с тобой приключилось? – тон мужчины сделался заинтересованным и участливым, словно он никого и не бил до этого.
Орей снова отдышался.
– Д-д-демон… На меня н-н-напал… демон… я…. Я п-п-ришел… – онемевший рот оказывался произносить слова, и монах тянул мычащие звуки, пока у его собеседника не лопнуло терпение.
– Какой ещё демон? Что ты мелешь? Ты болен?
Орей отрицательно замотал головой и посмотрел на своего спасителя. Сейчас его можно было разглядеть получше. Бородка украшала заостренный подбородок, кудрявые волосы, прежде скрытые шляпой, вились почти до плеч.
«Почему же я не могу говорить? Неужели это и впрямь из-за демона?!» – в панике метались мысли монаха.
– Вижу, ты не здоров, – пришел к выводу незнакомец. – Можешь пока остаться. Не против, если моя жена присмотрит за твоими козами? Нам бы не помешало молоко…
Орей смог только кивнуть. С чего бы ему быть против, если ему так бескорыстно помогли. Нужно как-то помочь в ответ. Лицо хозяина дома просияло.
– Эй! Баба! Где ты?! – рявкнул вдруг спаситель, выглянув из комнаты. Даже голос его изменился, мягкий доброжелательный тон вмиг обратился в жестокое безразличие. Женщина, часто семеня и придерживая длинные юбки, подбежала по первому зову.
– Да? – она опустила глаза.
– Иди, отведи коз в наш хлев и подои. Да подавай ужин поскорее, гостя надо накормить! – приказал ей мужчина.
У Орея родилось множество вопросов. Он недоуменно взглянул на женщину, пытаясь рассмотреть черты лица, и вдруг пересекся с ней взглядом
– Куда это ты смотришь, отребье?! – прогремел её муж. Орей в ужасе отвернулся к окну, показательно уставившись на небольшой заросший кустарниками огород.
– Простите, я немедленно все сделаю! – пропела женщина, убегая.
Монах судорожно сглотнул. Нужно было как-то объясниться перед хозяином дома, а речь подвела его.