Добежать до дома Орей не успел, остановился у порога, встретившись взглядом с разъяренным Арсланом. Он стоял у калитки, а за его спиной – взволнованный Гурам, хмурый дядя Фархат и готовые к бою стражники. Монах замер у дверей, сжимая в руке именной кинжал Оттара. Молчание долго не продлилось, на всю деревню раздался озлобленный крик.
– Убийца!
Кричал Арслан, указывая на оружие в руках Орея.
17. Не поддавайся отчаянию
«Далеко не всегда в ситуации, когда спорящие не могут примириться и разойтись в согласии, кто-то из них лжец или глупец. Иногда они оба не знают правды».
Настоятель Дагур. Наставления послушникам в библиотеке.
Орей разжал пальцы и выронил кинжал Оттара.
– Стойте! – прерывисто выдохнул он. – Это не я! Это...
Взъярившись, Арслан помчался к нему по тропе, следом бежали стражники. Испуганный Гурам не мог решиться подойти. Он был мертвецки бледен, глаза его округлились от ужаса, а пальцы вцепились в калитку. Дядя Фархат сочувственно положил руку на плечо юноши.
Арслан сбил пятившегося Орея с ног и повалил на клумбу перед крыльцом.
– Колдун! Убийца! А я поверил тебе! – он в исступлении махал кулаками, целясь в лицо.
Монах закрылся руками, пытался скинуть с себя селянина, но на помощь тому подоспели стражники и на и без того пострадавшее тело Орея со всех сторон посыпались удары. Били и руками, и ногами, умело и сильно. Он зажмурился, чтобы спасти свой уцелевший глаз, сжался в комок и молчал. И терпел каждый удар, до тех пор пока не раздался суровый голос дяди Фархата:
– Прекратите! Его должен судить староста! Не по закону вершить расправу самим!
Побитого монаха два стража вздернули на ноги и повлекли прочь со двора, а третий удерживал Арслана, который не желал останавливаться и продолжал вырываться, чтобы нанести ещё один удар.
Орей почти ничего не видел, только слышал хриплый истошный крик, летящий ему вслед:
– Убийца! Убийца моих братьев! Будь ты проклят!
Предположения и страхи подтверждались – Оттар был убит этой ночью. Но как только у Арслана хватает наглости, обвинять в этом Орея, когда сам он причина всех бед Шадиба?
На выходе со двора Орей встретился взглядами с Гурамом. В глазах юноши застыла ярость, и он вдруг плюнул в лицо монаху. Орей снова зажмурился, свет ненадолго померк. Разбитое лицо опухло, ноги еле передвигались, он бы даже не смог идти в таком состоянии, если бы стражники не волокли его под руки. Монах догадывался, куда его тащат — в сторону ратуши, на суд. И вердикт на том суде, будет явно не в его пользу.
Выход один — бежать без оглядки, но у Орея не осталось сил сопротивляться. Он безропотно принимал свою судьбу и не больше не пытался оправдываться, боясь сделать хуже. Он смолчал, даже когда его приволокли к ратуше, где собрались мужчины, взволнованные новостями о смерти Оттара. И не проронил ни слова, ни стона боли, только жмурился и отворачивался, когда со всех сторон полетели плевки и камни.
Но подозрения о суде не оправдались. Стражники протащили Орея сквозь толпу, добавившую ему боли и унижений, почти доволокли до двора позади ратуши и вдруг столкнули куда-то.
Монах упал в холодную темноту, напомнившую ему глубокий колодец. Орей плашмя рухнул на острые мокрые камни, и над головой что-то гулко громыхнуло тяжелой сталью.
Тут же раздался недовольный перепуганный писк брызнувших во все стороны крыс.
И все затихло, только отголоски криков ещё доносились откуда-то издали, сверху.
Орей со стоном перевернулся на спину, приоткрыл глаз. Ясное дневное небо исполосовали прутья железной решетки, которой закрыли колодец. Под спиной вытягивал последние крохи тепла из тела жесткий влажный камень.
– Колодец? – прошептал монах, чувствуя вкус крови на разбитых губах.
Особенно наглая, осмелевшая крыса запрыгнула ему на грудь и принялась обнюхивать. Он судорожно дернулся, отгоняя её, и тут же пожалел об этом. Отбитые ребра сразу дали о себе знать. Орей бессильно растянулся на неровном полу, слыша, как грызуны закопошились вокруг, учуяв его кровь, признав в нем добычу.
От плаща на плечах стало чуть теплее. Монах слабо улыбнулся, онемевшей рукой дотронувшись до тяжелой ткани.
– Зачем?.. Почему сейчас?
Он тяжело приподнялся и сел, осмотревшись. Крысы встали на задние лапки и с интересом разглядывали живого пленника, тихонько пищали. Они иногда осторожно, бесшумно подбирались к Орею, внимательно обнюхивали плащ и тут же отходили в сторону. Но вскоре и их писк затих – все они убежали через треугольные трещины в каменной кладке колодца. Просто исчезли, отказавшись пытаться сожрать монаха. Видимо, в их глазах Орей перестал быть возможным источником пищи, и скоро они потеряли интерес.