Монах с трудом встал и принял дар. В свертке оказалась холодная помятая сырная лепешка, в которую Орей тут же жадно впился зубами и проглотил, почти не почувствовав вкуса.
– Спасибо, да благословят тебя Высшие! – монах улыбнулся. – Ты... можешь меня вытащить отсюда? Я согласен… даже стать рабом и трудиться на вашу семью всю жизнь!
– Вызволить тебя не так-то просто. Слово моего отца хоть и имеет вес, но нашему роду не тягаться со всем советом. Люди слишком напуганы твоими действиями, – Урсан присел возле решетки. – Расскажи мне о моей матери. Это правда, что ты осквернил её могилу?
– Клянусь, я не хотел… ничего дурного… Дело в том, – дыхание Орея сбивалось от волнения, и он отвернулся, уставился на круглую лужу под ногами, чтобы продолжить нормально говорить. – Мой друг… Шамет… Он умер недавно в обители, и его тело захватил демон. Да, я ходил на кладбище, я обязан был проверить, не случилась ли такая же беда… с вашей матерью. Только проверить… и всё, – рассказал он своему нечеткому отражению, но обращаясь к кузнецу.
– Я был там. Могила не тронута, – подтвердил Урсан. – Ты там колдовал?
– Нет, это… это просто был свет… я…
– Но почему тогда ты сразу не пришел к нам? Мы могли бы вместе днем сходить до захоронений, отдать матери положенные ей почести и убедиться, что всё в порядке, – Мас Харун, похоже, не слишком верил слабым оправданиям Орея.
– Арслан убеждал меня, что нельзя… только в Дни поминовения. Ты же… веришь, что я не убийца? Как я мог убить Хасана, если тогда меня даже не было в Шадибе?
– Кто знает, может это было колдовство, – пожал плечами Урсан. – Но Арслан… Маас Фареки давно жаждут власти, с тех пор как их дед потерял место старосты. Они считают, что Маас Наар отобрали у них это право. С ними приходится считаться, потому что они древний род, но они никогда не казались нам достойными людьми.
Орей начал понимать, что изначально оказался не на той стороне, оттого с ним теперь и происходят эти ужасные вещи.
– Как бы то ни было, мне не под силу ничего изменить. Надо было тебе сразу требовать с Арслана и Оттара свой долг.
Монаха осенило. Точно! Долг. Он может попросить, чтобы его не убивали, ведь Арслан должен ему за ту игру в карты! Это совершенно вылетело у Орея из головы от пережитого страха на суде, но теперь появился шанс воспользоваться этим. Конечно, изначально он хотел попросить свободы для Зариме, но если все действительно завершится казнью, то некому будет помочь несчастной женщине.
Урсан ушел, а Орей почувствовал прилив сил, даже боль отступила и стало легче дышать. Он ещё может спастись!
Время пролетело быстрее, чем он думал, хотя поначалу казалось, что минуты тянутся и ничего не происходит. Уже скоро над решеткой возникли черные силуэты стражей, которые вытянули наверх совершенно не сопротивляющегося и даже немножко радостного монаха.
Рядом с колодцем стоял священник, который, только взглянув на Орея, покачал головой и произнес:
– Он не достоин последней молитвы! Поглядите на него, убийца смеет радоваться за минуты до гибели! Не иначе, это демоны внутри него. Эту душу уже не спасти! Пусть Высшие сами решают, что с ним делать! – старик плюнул под ноги монаха, развернулся и ушел прочь.
Стражи связали осужденному руки и повели через двор ратуши к улице, придерживая за плечи.
Ряды собравшихся там селян встретили Орея угрозами, оскорблениями и плевками. Со всех сторон полетели гнилые овощи.
– Смерть! Смерть убийце! – вопили мужчины, трясли кулаками перед собой, но стражники невзирая на разгневанную толпу, провели монаха до дороги и направились к главному перекрестку. За конвоем стражи шли главы семейств. Замыкала шествие Аллина, как единственная женщина на этом отвратительном сборище. Перед ней тащили на носилках Ильдара Мас Харуна, по правую руку от которого шел его старший сын.
Орей даже не пытался сопротивляться. Смириться со своей судьбой не получалось, его парализовал страх, какого он еще не испытывал, потому он и не верил, что сейчас умрет. Не мог представить того, что его убьют. Он надеялся, что сейчас, выскажет Арслану, что тот должен спасти его и забрать таким образом свой долг.
Стражи подвели монаха к обтесанному придорожному столбу, чуть выше человеческого роста. Орей готов был поклясться, что раньше этого столба тут не видел. Возможно, просто проходил мимо и не обращал внимание или его установили здесь специально для казни. Все же в Шадибе не каждый день, да и не каждый год, происходят такие события.
Путы на руках Орея ненадолго ослабли.