К концу дня 11-го мая обезоруженные полки дивизии были стянуты в одно место, где расположились бивуаками, строго сохраняя свою организацию, поддерживая внутренний порядок, дисциплину и внешний вид воинских частей. Солдаты смотрели на своих командиров с полной надеждой и верой, вручив им свои судьбы. Дивизия считала себя интернированной и с доверием относилась к американскому командованию. Все верили, что американцы не предъявят власовцам незаслуженных обвинений и, что они получат, если не признание и поддержку, то, во всяком случае, право убежища и защиту.
Генерал Власов 11 мая приехал в американский штаб и был помещён в замок Льнарж, возле города Шлюссельбурга. В тот же день стало известно, что район, в котором была расположена дивизия, должен быть передан советским войскам, прибытие которых ожидалось буквально с часу на час.
Генерал Буняченко попытался связаться с американским командованием, чтобы добиться права перехода дивизии на американскую территорию, где и ожидать разрешения вопроса о судьбе дивизии. Попытка эта не увенчалась успехом. Дивизия должна была оставаться на месте, на нейтральной, вернее, ещё не занятой советскими войсками территории. Это взволновало людей — что же будет дальше? Появились признаки морального разложения, дисциплина падала, но вера в своих командиров ещё оставалась. Они оставались на своих местах, в своих подразделениях, со своими солдатами. Это действовало сдерживающе и ободряюще. Это поддерживало надежду, что переговоры с американцами приведут к благоприятному исходу, а, значит, и к выходу из создавшегося положения.
Во второй половине дня в расположении полков стали проникать советские офицеры-пропагандисты. Они всячески порочили имя генерала Власова, генералов и офицеров — власовцев, называя их немецкими агентами, фашистскими наймитами, изменниками Родины, предателями и врагами русского народа. В своих речах они говорили: — «Ваши командиры продались немцам и обманывали вас! А теперь они торгуются с американцами, чтобы ценою вашей жизни создать своё личное благополучие. Советское правительство не винит вас — простых солдат в ваших заблуждениях, в ваших ошибках, не винит раскаивающихся офицеров, вставших на путь измены под влиянием трусости, для спасения своей жизни в немецких лагерях смерти. Вас ждёт прощение… Вас ждёт Родина-мать, ваш нарой, ваши родные, близкие, друзья… На Родине вас ждет счастливая, радостная жизнь!.. Советская власть не мстит и милостиво плошает искренне раскаявшихся… Не слушайте ваших командиров, они продолжают обманывать вас и теперь, когда положение уже стало совершенно безнадёжным. Они запугивают вас клеветой на советскую власть, чтобы удержать вас в своих руках, не допустить возвращения на Родину. Переходите немедленно и вы убедитесь в правдивости наших слов и не раскаивайтесь в этом…»
Молча слушали власовцы несправедливые обвинения и упреки, направленные по адресу их командиров и самого генерала Власова, — того человека, чьё имя глубоко запало в сердца каждого из них на чужбине. Для них имя Власова было неразрывно связано со светлыми надеждами на освобождение России от коммунизма. Слушали власовцы нечестные заверения советских пропагандистов и не верили им… Все, что говорилось противоречило тому, что каждый власовец, будь то солдат, офицер или генерал, пережил на Родине, на самом себе, что видел собственными глазами. Переубедить таких людей пустыми словами, заверениями малограмотных наёмных пропагандистов было невозможно… Слушали и думали каждый по-своему… Что делать? — Поддаться-ли советской пропаганде, сделать вид, что веришь тому, что говорят, что обещают и отдаться на милость победителя? — Но всё равно не удастся миновать суровой расправы… Пойти на предательство своих соратников, тех, с которыми стоишь вот сейчас плечо к плечу, чтобы этим сыскать себе снисхождение?.. — Где взять столько лицемерия и подлости для этого?.. Затаив в душе бессильную обиду, уйти на Запад в неизвестность, в страну своих врагов, побеждённых другими, в чужой мир?.. — Но как, куда? Без языка, без средств для существования, без перспектив…. — Что будет дальше?..
С быстротой, на которую способны только мысли, мелькало пережитое:
— убогая, в потогонном труде жизнь на родине, в стране «победившего социализма»; массовые сталинские репрессии, тюрьмы, лагери; война, паническое бегство советских армий не желавших защищать ненавистный режим; позорное поражение и уничтожение целых армий силой немецкого оружия; плен со всеми ужасами, немецких лагерей, в которых сотнями тысяч гибли советские люди от истощения… Затем пробеск — Идея освободительной борьбы против коммунизма… Движение генерала Власова!.. Наконец, — Первая дивизия, обреченная немцами на бесцельную, никому ненужную, гибель… Её нелепые боевые действия и конфликт с немцами в целях сохранения людей; неоправданные надежды на американцев, безвыходность и отчаяние… И вот, — советские пропагандисты обещают всепрощение и счастливую радостную жизнь на горячо любимой Родине… Но суровый, не знающий снисхождения советский закон не отменен и остается в полной силе: