Лейтенант поместился не в кабине с шофером, где было его место, а в кузове с солдатами. На ходу, он, энергично жестикулируя, что-то с жаром возмущённо рассказывал.
Власовцы окружили своего командира полка. Они шутили, высмеивая советского пропагандиста, со свойственным русскому человеку юмором, хотя на сердце каждого была тяжесть от сознания создавшегося положения и самых мрачных перспектив.
IIВ тот же день разведка Первой дивизии установила, что с востока, в направлении расположения дивизии, двигаются советские танки. Штаб дивизии находился в деревне Хвожднаны. Генерал Буняченко немедленно, по радио вызвал к себе командиров полков, но вскоре советские танки показались вблизи деревни Хводжианы. Штаб дивизии поспешно перешёл из деревни в находящийся поблизости лес. Когда же командиры полков подъезжали к Хводжианы, то там уже находились советские войска. Куда переместился генерал Буняченко со своим штабом, никто не знал.
Спускались сумерки. Командир второго полка в сопровождении своего шофёра и ординарца, на автомобиле подъехал к деревне Хводжианы, в полной уверенности, что там находится штаб дивизии. При въезде в деревню, машина была остановлена автоматчиками сторожевого охранения. Даже в сумерках не трудно было разглядеть советскую Форму. Положение создалось критическое, и казалось, явно безвыходное. Плен и, конечно, неминуемая гибель… Сопротивляться под направленными стволами автоматов было бесцельным и равносильно самоубийству. Как всегда, даже в самые опасные моменты не покидает надежда на спасение, самые неожиданные планы появляются в голове, которые не придумаешь и при глубоком раздумье. Так и здесь — хитрая уловка, даже самая рискованная, — единственный шанс. Только бы не показать своего страха, не растеряться, не допустить оплошности… Командир полка назвал себя парламентёром от генерала Власова и сказал, что он приехал к старшему начальнику стоящих в этом районе советских войск для переговоров. Его, под конвоем повели в штаб. Сзади, в нескольких шагах следовал автомобиль с двумя власовскими солдатами, окружёнными советскими автоматчиками. Предательство шофера или ординарца, далее неосторожно сказанное слово без всякого злого умысла, могло стоить жизни их командиру. Но они слышали, что он сказал при задержании и, к счастью — не оказались предателями…
Как позднее выяснилось, здесь находилась 162-я танковая бригада, которой командовал полковник Мищенко.
Пока шли под советским конвоем, буквально, за несколько минут до встречи с полковником Мищенко, созрел отчаянный и рискованный план… Подошёл полковник, Мищенко с группой своих офицеров — небольшого роста, коренастый, крепкого сложения человек. Власовский «парламентёр» представился по воинскому этикету и доложил, что прибыл, чтобы договориться о взаимоотношениях между Первой дивизией генерала Власова с советскими войсками. Он сказал, что дивизия расположена неподалёку, имеет в своем составе до двадцати тысяч человек и, что в связи с подходом советских войск могут произойти нежелательные конфликты. Во избежание вооружённых столкновений и ненужного кровопролития, генерал Власов прислал его, чтобы установить образ действия и поведения советских и Власовских войск, стоящих друг перед другом, в полной боевой готовности.
Для полковника Мищенко приезд власовского «парламентёра» был совершенно неожиданным. Он, по-видимому, не знал, как ему поступить. Арестовать власовского офицера, имеющего полномочия переговоров в интересах обоих сторон, он не решался. Двадцатитысячная дивизия, стоящая неподалёку оказалась серьезной угрозой, которая, вероятно, и возымела свое действие на решение полковника Мищенко. Тень былой Первой дивизии спасла жизнь мнимому парламентёру. Мищенко сказал, что его бригада только что подошла сюда, утомлена большими переходами и сейчас располагается на отдых. Of: сказал также, что не ориентирован в обстановке и предложил «парламентёру» подождать в штабе или приехать через два часа. К тому времени, он, мол, закончит дела с расположением бригады и получит указания по поводу переговоров.
Командир полка ответил, что его долгое отсутствие может вызвать недоумение и нежелательные последствия и, что будет лучше, если он теперь вернётся к себе, а через два часа приедет опять. Пока же он просил полковника Мищенко принять меры, чтобы не допустить столкновения между советскими и власовскими частями. Полковник Мищенко обещал это сделать и со своей стороны просил такие же меры принять и в Первой дивизии. Назначив своего офицера, чтобы вывести власовского «парламентёра» из расположения своей бригады, полковник Мищенко сказал, что при вторичном приезде достаточно будет назвать имя командира второго полка, чтобы его беспрепятственно пропустили и сопроводили в штаб бригады.