– Да, – согласился с ним Молния. – Мы до Второго энергоблока ходили, но нигде ничего подобного не видели. Хотя там сам Скульптор живет, а он такое выделывает, что закачаешься.
– Вы знакомы с Хозяевами Зоны?
– Только с некоторыми, – признался Боря.
– Не устаю поражаться вашим талантам, – одобрительно сказал бывший сталкер. – Ну ладно. Тогда, как принято у наших ученых друзей говорить, будем действовать методом «профессора тыка». Вперед!
Члены экспедиции двинулись через площадь. Путь до основания статуи занял у них четверть часа. Остановились на безопасном расстоянии – в пятидесяти метрах. Хотя кто знает, есть ли здесь безопасные расстояния? Оказалось, что мраморный факельщик опирается на приземистый постамент, на котором даже имелась надпись золотыми буквами: «Arbeit macht frei». Плюмбуму снова вспомнился контролер с его бессмертным лозунгом: «Ребята, давайте жить дружно!» Внутри похолодело. Бывший сталкер с трудом удержался от того, чтобы не сбросить с плеча автомат и не начать поливать пулями все вокруг.
– Работа делает свободным, – перевела начитанная Jlapa. – Очень известное выражение. Его любили нацисты. Они размещали эту фразу на входе в концентрационные лагеря: в Освенциме, в Дахау…
– А кто ее разместил здесь?
– Не могу сказать…
– Ничего-то вы не можете…
– А чего ты хотел? – обиделась Лара. – Вон физики тоже ничего не понимают. Тебе ж говорили, существуют только теоретические предположения!
– След здесь обрывается, – вмешался Лёлек.
– Сам вижу, – сказал Плюмбум.
Он взглянул на детектор. Экранчик ярко светился красным.
– Хм, это не просто аномалия, а целая архианомалия. Советую держаться от нее подальше. Мало ли что она выкинет. Доставайте свои побрякушки.
Привалов смотрел зверем, но выполнил распоряжение – поставил сумку на асфальт и попытался открыть ее. С первого раза не получилось. Пока спасательная экспедиция продвигалась по холодному городу, дождевая вода успела замерзнуть, и программисту пришлось повозиться, прежде чем он справился с замками. Как оказалось, короб и унибук тоже обледенели, но с помощью Артура и Шурика-С-Цитатой дело сдвинулось с мертвой точки, и через пять тревожных минут на экране запульсировали знакомые линии.
– Да, – отметил физик с удовлетворением. – Перед нами несомненная аномалия. «Звезда» определяет ее очень точно. И поле здесь мощное – «вспышка» зарядилась. Стартуем?
– На этот раз я пойду первым, – объявил Плюмбум. – Если что-то не так, сразу вернусь. Так что вы не спешите.
– У нас только четыре минуты! – напомнил Артур.
– Более чем достаточно.
Чуть помешкав, стажер ткнул пальцем в панель. На этот раз портал развернулся сверху вниз – как падающий занавес в театре, закрыв собой всю статую. Плюмбум взял автомат наизготовку и, не оглянувшись, нырнул в изумрудное сияние.
Он попал в теплую весеннюю ночь. Ярко светили звезды. Гудели провода. Неподалеку играла музыка – что-то неуловимо знакомое из старой советской попсы. Слышались веселые голоса: мужские и женские. Пикник? Ночью? Почему бы и нет? Впереди расстилалось большое водное пространство, в котором отражались многочисленные огни.
Плюмбум повернул голову в сторону огней и обомлел. Он стоял на берегу пруда-охладителя, а совсем близко, рукой подать, возвышалась ярко освещенная глыбища четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. Он не смог бы перепутать четвертый энергоблок ни с чем другим, ведь прожил на этом месте достаточно времени, чтобы в памяти запечатлелись мелкие визуальные ориентиры и их взаимное расположение. Но над энергоблоком не было Саркофага!
Внезапно раздался глухой раскатистый грохот. Здание энергоблока отчетливо затряслось, как будто под ним проснулся вулкан. А на крыше машзала появились тусклые огоньки, словно кто-то от большого ума разложил там костры. Скоро их прибавится, они превратятся в смертоносный фейерверк. Веселые голоса смолкли. Участники ночного пикника явно видели то же самое, что и Плюмбум, но от ужаса не могли выдавить ни звука.
Бывший сталкер все понял. Нужно немедленно возвращаться! Он оглянулся, но не увидел портала. А как портал выглядит с этой стороны? Плюмбум заметался, но тут в пространстве прямо перед ним появилась нога, потом рука, потом голова в шлеме.
Без предупреждения Виктор прыгнул на того, кто шел за ним следом. Оба они свалились назад – в сумрачное пространство Припяти химер.
– Стоять!!! – во всю силу легких крикнул Плюмбум. – Всем стоять!
Друзья замерли. Бывший стапкер тут же упруго вскочил, закрывая своим телом мерцающее призрачное полотнище.
– Что там, Витя? – напряженно спросила Лара.
– Дайте отдышаться.
Убедившись, что никто из членов спасательной экспедиции не выказывает намерения проверить самостоятельно, что находится за входом в портал, Плюмбум осторожно отошел от него и присел на асфальт, положив автомат рядом.
– Там четвертый энергоблок, – сообщил он, облизав пересохшие губы. – Ничего не понимаю.
– Четвертый энергоблок? – возбудился Лёлек, которого, как оказалось, и сбил в прыжке бывший сталкер. – Так это хорошо! Путь от него, конечно, не самый близкий, но в общем-то изученный. Можно будет даже выбирать варианты.
– Место – четвертый энергоблок. Время – ночь с двадцать пятое на двадцать шестое апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.
Наступила пауза. Друзья молча переглядывались. Эта дата многое значила для любого из них, а потому не нужно было ничего дополнительно объяснять. Субпространства Зоны предъявили новое жестокое чудо.
– Скажи мне, Артур, – обратился Плюмбум к стажеру. – Ты, помнится, что-то недавно говорил о «машине времени». Это она?
Физик покачал головой.
– Возможно, я неправильно выразился. Речь шла об особом состоянии континуума, в котором теоретически могут возникать дубликаты объектов. На самом деле путешествия во времени невозможны!
– А что же там за порталом? Я видел все своими глазами. И слышал своими ушами. Чернобыльская станция. Грохот взрыва. Сотрясение. Начало пожара. Что это, как не путешествие во времени?… Объясни тогда, почему они невозможны.
– Дело в том, что времени не существует. Течение времени – это изменение энергетического состояния Вселенной, которое описывается неуклонным увеличением энтропии. В отрыве от этого изменения времени как такового просто нет. Если вы захотите вернуться в прошлое, как в фантастических романах, вам придется воспроизвести минувшее состояние Вселенной в полном объеме. И это фактически то же самое, что создать новую Вселенную, но подобное невозможно.
– Тогда как ты объяснишь то, что я видел и сл ышал?
Артур пожал плечами. При этом вид у него был слегка затравленный.
– Я рискну предположить, – сказал он, – что там вы видели нечто вроде фотоснимка. То есть некий кусок реальности, который… запечатлен навсегда… в одном объеме… как в феномене Бооса-Виснапуу…
– Очень странная гипотеза, – сказал Лёлек. – Вычурная. Как может быть запечатлен кусок реальности? Феномен – там понятно: отдельный объект вырван из течения времени. Но Виктор же говорит, что видел, как взорвался реактор, слышал грохот – значит, в том субпространстве время течет нормально.
Артур развел руками.
– Я не знаю. Но оглянитесь вокруг. То, что нас окружает, по большому счету, тоже не может существовать, но существует. Если возникла эта… вторая Припять, то почему бы не возникнуть второму Чернобылю, второй Чернобыльской станции? Я думаю, что при внимательном изучении мы быстро обнаружим разницу.
– А если нет? – спросил Плюмбум. – Если там, за порталом, действительно в точности воспроизведен восемьдесят шестой год?
– Тогда я ничего не могу сказать…
Тут в беседу вмешалась Лара:
– Извините меня, конечно, но сейчас вы занимаетесь переливанием из пустого в порожнее. Какой смысл искать объяснение, которого вы заведомо не найдете? Физик у нас тут только один, да и тот стажер, уж извини. Давайте опираться на наблюдение, а не на сумасбродные дилетантские гипотезы. Виктор видел восемьдесят шестой год. Зафиксировали. Что нам это дает в практическом смысле?