– Это очень плохо, если там восемьдесят шестой год, – нехотя заявил Плюмбум.
– Почему?
– Потому что в восемьдесят шестом году не было известных нам аномалий. Значит, оттуда нельзя вернуться с помощью «Звезды Полынь».
– Нет, – сказала Лара, потом повторила громче: – Нет, нет, нет!
Плюмбум понял, что допустил серьезную ошибку.
– Подожди, – быстро сказал он. – Мне кажется, мы что-то упускаем. Я не видел следов экспедиции. Возможно, ее там нет.
– Тогда где она?!
На Лару было страшно смотреть – краска бросилась ей в лицо, черты заострились, она нервно кусала нижнюю губу. Казалось, она сейчас истошно закричит или разрыдается. Только истерики нам тут не хватало.
– А это вопрос к нашему физику, – сказал Плюмбум. – Артур, ты уверен, что не ошибся с настройкой? Уверен, что все сделал правильно?
– Да… – ответил Артур, но, перехватив испепеляющий взгляд Плюмбума, тут же поправился: – Нет… Э-э-э… в смысле, я не могу быть уверен на сто процентов.
– Значит, уверенности нет? Ну тогда займись, черт возьми! Инструкции у тебя с собой есть? План экспедиции есть? Отлично! Проверьте артефактный комплекс. А то Шурик в него стрелял, потом вода попала. Может, там что-то закоротило – вот меня и выбросило черт-те куда. Саша, Шурик, помогите ему.
Чтобы закрепить успех, Плюмбум встал, шагнул к Ларе, приобнял ее, хотя в костюме высшей защиты Делать это было не слишком удобно. Она порывисто прижалась к бывшему сталкеру.
– Мы справимся, – шепнул он. – Алина будет с нами.
– Витя, пожалуйста…
Глаза у Лары заблестели, но Плюмбум понял, что ему удалось остановить всплеск отчаяния, который мог иметь самые дурные последствия.
Артур снял шлем, уселся за унибук и принялся листать инструкции. Шурик-С-Цитатой пристроился сбоку, а Привалов, вместо того чтобы помогать им, подошел к Плюмбуму и позвал:
– Виктор, можно тебя на пару слов?
– Что ты задумал?! – тут же яростно вскинулась Лара. – От ревности совсем очумел? Сколько раз тебе повторить? Все кончено!
Плюмбум отстранился от нее.
– Ничего страшного. Я не думаю, что Саша собирается устраивать здесь разборки. Ведь так, Александр?
– Да, конечно. – Привалов смиренно кивнул. – Я по другому поводу. Отойдем?
Оставив автоматы под присмотром Алекса Грозы, они отошли в сторону проспекта Ленина. Привалов сосредоточенно смотрел под ноги, а Плюмбум не забывал приглядывать вокруг – все-таки это Зона и даже другой ее уровень, что может оказаться намного опаснее.
Зашли за угол ближайшего здания.
– Слушаю тебя внимательно, – сказал Плюмбум, окинув проспект цепким взглядом и убедившись, что все химеры остались на своих местах.
– Мы не должны идти дальше, Виктор, – заявил Привалов, все еще отводя глаза.
– Это почему?
– Мы ошибаемся в интерпретациях этого места. Нам вообще не следовало соваться сюда.
– Не понимаю.
– Я ведь тоже атеистом был, – сказал Привалов невпопад. – И смеялся над Лёлеком, когда он крестился и начал в церковь ходить. Но потом пришла Зона. И чем дальше я ее узнаю, тем больше нахожу доказательств того, что Бог действительно существует, что он наблюдает за нами и когда-нибудь призовет на суд.
– В чем же выражаются твои доказательства? – Плюмбум удивился. – Я вот, например, в Зоне вижу только всеобщее раздолбайство. И большие понты у некоторых.
Привалов пропустил колкость мимо ушей.
– Объясню. Помню, еще до Первого Выброса стала очень популярна идея, будто бы мы живем в виртуальном мире. Благодаря появлению компьютеров, конечно. И первых компьютерных игр. Стрелялки всякие: «Вольфенштайн», «Дум», «Квейк», «Готика» и так далее. Предполагалось, что когда-нибудь компьютеры разовьются настолько, что смогут имитировать реальность, и пользователь не сможет отличить, где он находится: в реальном пространстве или в виртуальном…
– Да, помню, – согласился Плюмбум. – Фильмы еще были. «Матрица». «Тринадцатый этаж». «Авалон». «Шоу Трумана». Еще какие-то.
– Вот ты только фильмы голливудские смотришь, – с непонятной обидой в голосе сказал Привалов. – А в суть даже не вникаешь. Ведь эта идея задолго до Голливуда родилась. Они ее только обобщили и примитивно транслировали. Еще Станислав Лем писал, что когда-нибудь техническая эволюция приведет нас к появлению фантоматики – устройств, которые будут генерировать виртуальные миры на всех возможных уровнях. Будут изменять с этой целью даже материю. Я творчеством Лема со студенческих лет увлекаюсь. И вот когда я увидел Зону в новом ее воплощении после Выбросов, узнал о ее мутагенных свойствах, об аномалиях и артефактах, о пси-энергетических феноменах, я вдруг отчетливо понял, что она и есть один огромный фантомат.
– А при чем тут Бог? – поторопил Плюмбум.
Привалов раздраженно мотнул головой и продолжил:
– Потом я задумался, а кто мог создать такой фантомат. Хозяева Зоны? О-Сознание? Кто они? Люди? Пришельцы? Или рабы некоего высшего существа, которое зачем-то захотело показать нам самые отвратительные мерзости бытия? Для чего? И тут я все понял. И пока не вижу никаких противоречий в своей теории. На самом деле есть еще старая идея, что вся наша Вселенная – тоже огромный фантомат. Мы живем внутри компьютера Господа. В этом компьютере нет ни материнской платы, ни видяхи, ни звуковой карты, ни винчестера. Но зато есть процесс организации материи, который подчинен определенным законам. И есть связанный с ним процесс накопления информации. Вселенная реально становится умнее. Однако без пользователей информации, которые понимают систему кодов, она сама по себе лишена смысла. И этими пользователями являемся мы – люди. Вот почему говорят, что человек создан по подобию Божьему. Ведь Он не только системный администратор, но и такой же пользователь информации, как мы.
– Вечно вы, сисадмины, пупами Земли себя считаете, – проворчал Плюмбум, но без агрессии. – И кто же создал'фантомат Зоны? Бог? Для чего?
– Чтобы показать нам ад, – очень серьезно ответил Привалов. – Ты сам подумай, к чему мы пришли к началу века. Рождались во грехе, жили в злобе, умирали в ненависти. Вытравливали из себя образ Божий. Мы должны были стать пользователями, а стали вирусами. И Он должен был преподать нам урок. Должен был показать, что нас ждет с таким грузом на душах. Ведь мы не умираем – личность сохраняется после смерти в компьютере Бога, и что ее там ждет, если она при жизни была отягощена всеми возможными пороками?… И место выбрано удачно. Чернобыльская зона отчуждения. Радиоактивная язва на Земле. Вещественное доказательство нашей глубокой порочности. Мы сами создали врата ада. И ад раскрылся перед нами.
Привалов замолчал, а Плюмбум подождал, рассчитывая, что бывший программист что-нибудь добавит к сказанному, не дождался и подытожил:
– Короче, картина Босха маслом.
На этот раз Привалов вскинулся, посмотрел Плюмбуму в глаза и заговорил быстро и громко:
– Что ты мне можешь возразить? Что? Вспомни, ты ведь сам недавно сказал: такое впечатление, что находишься внутри большого «миража». Это и есть мираж! Это и есть фантоматика! Этого всего не существует! В принципе не может существовать! Припять, химеры, статуя, теперь – Чернобыль! Как ты мог увидеть Чернобыльскую аварию? Субпространства Зоны, пространственные карманы – отговорки ученых, которые ни хрена не понимают. На самом деле мы находимся за изнанкой мира, в мастерской Вселенной. Но здесь нельзя находиться человеку – сюда может заходить только Он.
– Хочешь напугать меня встречей с Богом? Так не напугаешь! Встретимся, поговорим, обсудим проблемы…
– Какой же ты дурак! – Привалов возвел очи горе.
– Возможно, я дурак, – сказал Плюмбум. – Но и ты не умнее. Твоя теория многое объясняет, но далеко не все. Скажем, кто такие зомби? Люди или нет? Пользователи или вирусы? Где их душа?
– Зомби – это и есть души. Он не пустил их в ад, вывернул наизнанку, чтобы показать нам, какая погань кроется внутри.