Конечно, это самый практичный способ разрешить наши трудности в этом нынешнем мире хаоса, не так ли? Именнопотому, что мы не являемся творческими в том смысле, в котором я использую это слово, мы настолько антиобщественны на всех различных уровнях нашего сознания. Чтобы быть очень практичными и эффективными в наших социальных отношениях, в наших отношениях со всем окружающим, нужно быть счастливым; но не может быть счастья, если нет окончания, не может быть счастья, если есть постоянный процесс становле ния. Только окончание открывает путь к возобновлению, возрождению, новизне, свежести, радости.
Новое поглощается старым, и старое уничтожает новое, пока есть фон памяти, пока ум, мыслящий, обусловлен своей мыслью. Чтобы освободиться от этого фона, от обусловлива ния воздействиями, от памяти, – должна быть свобода от непрерывности. Непрерывность же продолжается, пока мысль и чувства не закончены полностью. Вы завершаете мысль, когда прослеживаете мысль до её конца и таким образом кладёте конец каждой мысли, каждому ощущению. Любовь – это не привычка или намять; любовь всегда нова. Новое можно встретить только тогда, когда ум свеж; а ум не является свежим, пока в нём есть осадок памяти. Есть память фактов, и есть психоло гическая память. Я сейчас говорю не о памяти фактов, а о психологической. Пока опыт полностью не понят, есть осадок, который является старым, который является вчерашним, вещью из прошлого; это прошлое всегда поглощает новое и поэтому уничтожает новое. Только когда ум свободен от старого, он встречает всё по-новому, заново – и в этом – есть радость.
ВОПРОС: Как можно осознать эмоцию, не назвав её или не присвоив ей ярлык? Если я осознаю какое-точувство, я, как представляется, знаю, каково это чувство, почти сразу после того, как оно возникает. Или вы имеете в виду что-то другое, когда говорите: «Не присваивайте имени»?
КРИШНАМУРТИ: Почему мы всему присваиваем имена? Почему мы присваиваем ярлык цветку, человеку, чувству? Или для того чтобы сообщить о своих чувствах, чтобы описать цветок и так далее и так далее; или чтобы идентифицировать себя с этим чувством. Разве не так? Я называю нечто, какое-то чувство, чтобы сообщить о нём – «я сердит». Или же я идентифицирую себя с этим чувством, чтобы усилить его или ослабить, или же сделать по отношению к нему что-нибудь. Мы присваиваем имя чему-то, например бутону розы, чтобы сообщить это другим или же, давая розе имя, мы думаем, что мы поняли её. Мы говорим: «Это роза», бросаем быстрый взгляд на неё и продолжаем своё занятие. Давая цветку имя, мы думаем, что мы поняли его; мы классифицировали его и думаем, что таким образом мы поняли всё содержание и красоту этого цветка. Давая чему-то имя, мы просто помещаем это в некую категорию и думаем, что мы поняли это; мы не вглядываемся в это более пристально. Однако если мы не даём чему-то имени, то вынужденывглядываться в это. Это значит, что мы подходим к цветку или к тому, чем бы это ни было, с ожиданием новизны, с желанием исследовать заново; мы рассматриваем это так, как если бы мы никогда это прежде не видели. Присвоение имён – очень удобный способ избавляться от вещей и людей; сказав, что они являются немцами, японцами, американцами, индусами, вы можете присвоить им любой ярлык и уничто жить этот ярлык. Но если вы не присваиваете людям ярлыки, то вы вынуждены вглядываться в них, и тогда намного труднее убить кого-то. Вы можете уничтожить ярлык с помощью бомбы и чувствовать, что совершили справедливое дело, но если вы не присваиваете ярлыки и должны поэтому вглядываться в отдельную вещь – будь то человек, цветок, событие или эмо ция, – тогда вы вынуждены учитывать и вашу связь с этим, и ваши последующие действия. Таким образом, наименование или присвоение ярлыка – это очень удобный способ избавле ния от чего угодно, способ отрицания, осуждения или оправ дания чего-то. Это одна сторона вопроса.
Каково ядро, из которого вы даёте имена, что это за центр, который всегда называет, выбирает, присваивает ярлыки? Ведь все мы чувствуем, что действительно имеется центр, ядро, не так ли, из которого мы действуем, из которого мы судим, из которого мы называем. Что же является этим центром, этим ядром? Некоторые хотели бы думать, что это духовная сущность, Бог, или что вам угодно. Так что давайте узнаем, чем же является это ядро, этот центр, который называет, классифицирует, оценивает. Несомненно, этим ядром является память, не так ли? Последовательность переживаний, отождествлённых и ограниченных – прошлое, передающее жизнь через настоящее. Это ядро, этот центр питает настоящее через называние, наименование, присвоение ярлыков, запоминание.
По мере того как мы будем раскрывать это, мы вскоре увидим, что пока этот центр, это ядро существует, не может быть никакого понимания. Только после исчезновения этого ядра возникает понимание, потому что, в конце концов, это ядро есть память; память о различных переживаниях, которым присвоены имена, ярлыки, отождествления. С этими названными и маркированными переживаниями, в этом центре, как раз и происходит принятие и отклонение, и решение – быть или не быть – выносится в соответствии с ощущениями, удовольствиями и болями памяти о переживаниях. Таким образом, этот центр есть слово. Если вы не называете этот центр, то разве центр есть? Точно так же, если вы не думаете в терминах слов, если вы не используете слова, разве вы можете думать? Мышление возникает через вербализацию; или же вербализация начинается в ответ на мышление. Центр, ядро, есть вербализованная память о неисчислимых переживаниях удовольствия и боли. Понаблюдайте, пожалуйста, за собой, и вы увидите, что слова стали намного более важными, ярлыки стали намного более важными, чем сама жизнь; и мы живём словами.
Для нас слова «истина», «Бог» и подобные им стали очень важными – или по крайней мере важны чувства, которые эти слова представляют. Когда мы говорим «американец», «христианин», «индус» или слово «гнев» – мы являемсясловом, представляющим это чувство. Но мы не знаем, каково это чувство, потому что важным стало само слово. Когда вы называете себя буддистом, христианином – что означает это слово, что является смыслом этого слова, которое вы никогда не исследовали? Наш центр, ядро, есть это слово, этот ярлык. Если сам ярлык не имеет значения, если значение имеет то, что скрывается за ярлыком, то вы способны исследовать, но если вы отождест вляете себя с ярлыком и прилеплены к нему, вы не сможете пойти дальше. А ведь мы отождествлены с ярлыками: дом, форма, имя, мебель, счёт в банке, наши мнения, наши стимулы и так далее и так далее. Мы – все эти вещи, вещи, представляемые именами. Стали важными вещи, имена, ярлыки; и поэтому центром, ядром является слово.
Если нет никакого слова, никакого ярлыка, то нет и центра, не так ли? Есть распад, есть пустота – но не пустота стра ха, которая является совершенно другой вещью. Рождается ощущение, что вы ничто; потому, что вы удалили все ярлыки или, скорее, потому, что вы поняли, почему вы присваиваете ярлыки чувствам и идеям, и вы полностью обновлены, разве нет? Нет никакого центра, из которого вы действуете. Центр, который является словом, растворился. Ярлык убран, и где выкак центр? Вы есть, но произошло изменение. Это изменение немного пугает; поэтому вы не продолжаете то, что всё ещё вовлечено в это; вы уже начинаете составлять суждение, решать, нравится вам это или не нравится. Вы не продолжаете попытку понять то, что приходит к вам, вы уже выносите приговор, что означает, что в вас есть центр, из которого вы действуете. Поэтому вы останавливаетесь в тот момент, когда выносите суждение; важными становятся слова «нравится» и «не нравится». Но что случается, когда вы не присваиваете имени? Вы вглядываетесь в эмоцию, в ощущение более пристально и поэтому имеете совершенно иное отношение к этому, точно так же как вы по-новому относитесь к цветку, когда вы не называете его. Вы вынуждены смотреть на него по-новому. Когда вы не называете группу людей, вы вынуждены вглядываться в лицо каждого индивидуума и не рассматривать их всех как безликую массу. Поэтому вы намного более бдительны, намного более наблюдательны, больше понимаете; вы испытываете более глубокое чувство сострадания, любви; но если вы рассматриваете всех этих людей как массу, всё кончено.