Учитель помолчал:
— Хотя, конечно, я и предположить не мог, какого ученика мне дарует судьба! Твой талант плещет через край, ты схватываешь все на лету, тебе не нужно показывать дважды, чтобы ты понял. Но особо собой не гордись. Потому что, как я уже говорил тебе, пока ты — никто и звать тебя никак. Я, мы дали тебе знания, научили силе, дали понять возможности. Но главное: саму жизнь ты еще не ощутил в полной мере. Да, с тобой случились страшные вещи, и как ты из них выбрался, известно только тебе и богу. Но почему это с тобой случилось, это уже вопросы, на которые нет ответа. У меня нет ответа. Но это всего лишь капли той жизни, которая в большом мире. И когда ты попадешь под дождь, под ливень жизни, то только от тебя будет зависеть, что ты предпримешь и как поступишь. Я, конечно, могу дать несколько советов, но уверен, что они всегда будут не к месту и не ко времени. В минуту, когда тебе будет казаться, что можно обойтись без жертв, окажется, что их еще больше, чем ты думал. Или может случиться момент, когда, не убив, ты сотворишь большее зло, чем, если бы сделал наоборот. Страшно?
— Скорее, непонятно.
— А жизнь по своей сути и есть штука непонятная. Сколько философов пыталось разбить камень преткновения жизни, но кроме философских разглагольствований, у них так ничего и не вышло. Впрочем, мы ведь не философы, и сейчас у нас не философский диспут с применением веских аргументов, а они у философов, поверь мне, не только книги и слова.
Ещё помолчал.
— Как я сказал, мы закончили твое обучение, и нам больше нечему тебя учить, но сам ты обучение не закончил! Чтобы его закончить, тебе придется применить всю свою силу и знания. Скажу, не смущаясь, что ты сейчас находишься на вершине пирамиды, которая многим недоступна. Потому что кому-то не хватает таланта, а кому-то не повезло с учителями. У тебя было и есть и то, и другое, но как я уже сказал: я больше не в состоянии тебя обучать. Ты перерос меня, даже если считаешь, что это не так. Но сложность дальнейшего твоего обучения состоит в том, что в этом мире немного мастеров, которые способны еще что-то дать тебе — новые знания, неизведанную силу, новую вершину мастерства.
— Их так сложно найти?
— И да, и нет.
Нэй снова удивленно вскинул брови.
— Их найти легко. Их видно за версту, потому что ни с кем не спутаешь. Но дело в том… — Учитель как-то странно усмехнулся чему-то своему. — Они… не берут учеников. Точнее, они очень своеобразно относятся к обучению людей…
— Почему? — хотя Нэй уже знал ответ.
— Потому что они…
— Эльфы, — как-то само собой продолжил Нэй и даже не удивился этому.
— Да. Эльфы. Самые своеобразные разумные в этом мире. Высокомерные до безобразия, но при этом верны слову и дружбе. Если, конечно, ты станешь их другом. Для остальных — самые коварные разумные на свете. Почти абсолютно бессмертные. Почти — потому что их можно убить. Они имеют странную привычку не доводить до конца многие свои дела. Думают, что способны закончить эти дела не сегодня, а когда-нибудь в будущем. От этого их вещи всегда кажутся какими-то недоделанными. Прекрасные мечи, а рукояти на вид жутковатые, но берешь в руку и удивляешься, как эта недоделка прекрасно лежит у тебя в ладони. Здания с недостроенными стенами, но при этом восхищаешься их воздушностью и красотой. Картины всегда с расплывчатыми лицами, но удивительно живые и точные. Книги… Книг я не видел, поэтому говорить не буду.
Снова молчание.
— Но в одном они достигли совершенства. Это в искусстве убивать, нападать и обороняться. Поэтому они всегда сильнее людей. Не знаю, что за черная кошка пробежала в стародавние времена между эльфийскими домами, разделившими это племя на две части, но с тех пор эти две части — злейшие враги друг другу. И так уж вышло, что меньшая их часть с тех же времен всегда и везде была на стороне людей.
— Странные эльфы.
— Ты прав, Нэй. Странные эльфы. Союзники людей, но, как и Высокие эльфы, к людям относящиеся с пренебрежением. Вот странные эльфы создали и возвели единоборство на вершину совершенства. До Нирвы величия! До недосягаемой высоты! Эр’ката — не просто стиль или некое объединение единоборств во что-то единое — это нечто большее, — и Ларс руками так взмахнул, — удивительное и неподвластное простому объяснению. И постичь эр’кату пытались и пытаются многие людские мастера. Но, как ты понимаешь, без эльфов — гениев эр’каты — сделать это практически невозможно…
— И вы пытались, Учитель?
— Пытался. Как я уже сказал, они своеобразно относятся к обучению людей, — усмехнулся Ларс. — На самом деле, они нас, людей, вообще не обучают, но при этом дают возможность попытаться достичь недостижимого, — вновь улыбнулся чему-то своему. — Например, Мастер Шифу — эр’тиш эр’каты. Сколько он нервов потратил на это дело, я даже не представляю! Мне терпения и нервов не хватило. Всего три попытки сделал, а если честно, по-настоящему я ввязался в это дело только на последней попытке. Ох, как меня пошвыряло на той арене! Пытаешься биться с ними, а шансов просто ноль! — он закашлялся. — Вот именно после неудачи в этих экзаменах меня и потянуло во все тяжкие. Поэтому постарайся быть настойчивей меня. Удиви их или не оставь выбора. Тогда мне хоть на сковородке в аду будет не так скверно.
— На сковородке в аду?
— Я столько совершил зла за свою жизнь, что вряд ли окажусь в раю. Ты, Мелиса и еще несколько добрых дел не в счет. Мне всегда было что-то нужно от всех вас, поэтому не думаю, что это зачтется как добрые дела, — улыбнулся Учитель. Он сегодня много улыбался, что хоть немного оттеняло его слова о смерти.
— И от меня тоже?
— Ну да. Я тебя выходил, когда ты свалился на мою голову, и у меня появилась цель в жизни. Я ведь собрался умирать. Про поезд помнишь? Точнее, уже умирал, не ел уже несколько дней и не пил, правда, на остановку сердца мне сил и воли не хватило. А так бы раз, и готово.
— И через много-много лет нашли бы в забытой пещере два трупа, скорее, скелета, и люди стали бы думать и гадать, кто это такие, что их занесло в это место и почему умерли они в таком странном положении. Если, конечно бы, нашли, — задумчиво так проговорил Нэй.
Учитель рассмеялся:
— Да ты философ! Ну да, ты оживил меня, прогнал мое малодушие, которое я проявил, решив покончить с собой таким медленным и глупым способом. Нет чтобы со скалы вниз! И жизнь, видимо, за мое малодушие и решила подбросить мне задачку. Решу я ее или нет. Ну, вроде бы решил. Потому что я горжусь тобой, Ученик мой! Вот только нос не задирай! Я уже сказал, кто ты и как на это смотрят другие. А особенно эльфы.
Продолжил:
— Мы, я и Мастер Шифу, дали тебе многое для понимания эр’каты. Но это всего лишь наш взгляд, человеческий. А чтобы достичь большего, тебе нужно понять эр’кату уже через понимание эльфов! Ты можешь показать им свое мастерство, но они посмотрят на тебя, фыркнут и пройдут мимо. Можешь хоть головой кирпичи ломать или кулаком стены крушить, им это будет до лампочки, до фаера. Как я уже говорил, ты должен удивить, заставить их остановиться, чтобы они не прошли мимо. Как? Я не представляю. Но ради всех богов — не останавливайся! Не опускай руки и не поворачивай назад! К тому же у тебя есть твои способности, примени их!
— Способности?
— А ты хотел их утаить от старика?
Нэй понял, о чем речь, и немного смутился, он ведь так и не рассказал Учителю о том, что может выходить в астрал. Мог выходить тогда и сейчас может. Все оттягивал, а Учитель и так, оказывается, все знает.
Он вздохнул.
— Когда вы узнали?
— Ну, подозрения у меня возникли в тот момент, когда рядом со мной упал левый Молчаливый, которого я и пальцем не тронул. Но на самом деле я не такой уж и умный. Мне Селистер сказал, когда я ему заявил, что мне незачем ходить к тебе и говорить, ты же все равно ничего не слышишь! Вот тогда он и сказал, что слышишь и еще как! Честно скажу, в тот момент хотелось тебя бестелесного палкой огреть! А потом, когда ты вновь тело обрел, подумалось, что правильно ты делаешь — не говоришь. Это знание, которое не следует знать кому не попадя. Я хоть и Учитель твой, но и мне знать не следовало, но раз знаю… — и неожиданно: — А Молчаливые знают?