— Надеюсь, мы одни?
— Нет, конечно, — сказала я и стала перечислять по пальцам, — здесь ещё Мушмала, Хухрики с Зябликами, если мне не изменяет память, несколько Патиссонов…
— Ну… у! — ужаснулся Мышенький.
— Успокойтесь, это она шутит, — сказала Иринка. — Конечно же, мы одни.
— Ах, это она шутит, — Мышенький нахмурился. — А я не шучу, письмо зашифровано, ключ у меня.
— Вот как, а зачем? — удивились мы.
— Чтобы ввести врага в заблуждение.
— У Мышастого есть враг? — опять удивились мы.
— У Мышастого есть всё, и враг в том числе! — с гордостью сказал Мышенький.
— Это делает ему честь, — заметила я, — но, думаю, ваш дядя перестарался и, не то что враг, но ни одна собака, даже самая породистая, не поймёт, что он пишет.
— По-моему, ты преувеличиваешь, — сказала Иринка, села за письменный стол, положила перед собой письмо и засопела.
Она всегда сопит, когда занимается серьёзным делом.
— Не мучайтесь, — подошёл Мышенький к Иринке, — у меня есть ключ к разгадке.
Иринка молча продолжала сопеть.
— Дело в том, что она привыкла делать всё сама, — обьяснила я Мышенькому.
— Понимаю, — кивнул он.
— А мы можем пока кофейку выпить, — предложила я и отправилась на кухню варить кофе.
Когда я вернулась, Иринка всё ещё сопела за столом, а Мышенький, уютно устроившись на ковре, хрустел печеньем. Я поставила перед ним кофе в напёрстке.
— Извините, что без блюдечка. Вам с молоком?
— Не беспокойтесь, — сказал Мышенький. — Лучше садитесь и поболтаем.
Я села. Мне очень хотелось задать Мышенькому один вопрос, но я не решалась, ведь он такой обидчивый.
— По-моему, вы хотите задать мне один вопрос?
Мышенький с наслаждением обмакнул в кофе кусочек печенья и посмотрел мне прямо в глаза.
— Не смущайтесь, спрашивайте.
— Э…э, — начала я, — простите моё любопытство, но вы упомянули врага Мышастого…
— Мыштоца? Да, лучше я сам расскажу вам эту историю. Дядя очень расстраивается, когда вспоминает её.
Мышенький устроился поудобнее и начал:
Мыштоц был другом Мышастого, во всяком случае, считал себя его другом и каждый день приходил на обед. Пока сестра Мышастого жарила котлеты, Мыштоц и Мышастый спорили. Однажды Мыштоц сказал:
— Когда Колумб открыл Америку, любой суслик мог открыть всё на свете, потому что ещё ничего толком не было открыто. А сейчас сто Колумбов вместе ничего не могут открыть, даже английскую булавку, потому что и она уже давно открыта.
— Это несправедливо, — возразил Мышастый. — Колумб открыл Америку, потому что он был великим путешественником. А если ты великий путешественник, то всегда сможешь что-нибудь открыть.
— Ха! — усмехнулся Мыштоц.
— Не веришь? Давай попробуем. Разойдёмся, как в море корабли и попробуем сделать открытие, — предложил Мышастый.
— В какую сторону? — спросил Мыштоц.
— Мне в ТУ, а тебе в ЭТУ, — решил Мышастый.
— Вы скоро вернётесь, не то котлеты остынут? — поинтересовалась Сестра.
— Накрой их, пожалуйста, тарелкой, — крикнул ей Мышастый. — Большому кораблю большое плавание!
«А маленькому — маленькое» — сообразил Мыштоц. И они разошлись.
Мыштоц вернулся очень быстро, съел котлеты и с удовольствием подумал: «Насколько выгоднее маленькое плавание, потому — что чем оно меньше, тем меньше. А большое чем больше, тем больше».
Тем временем Мышастый шёл в ТУ сторону и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шел Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и Шёл, и …
И вдруг увидел точку.
— Земля! — закричал Мышастый. — Я так и знал, что что-нибудь да открою!
Он бросился вперёд и скоро достиг места, где коричнево-красная поверхность примерно на пять с половиной Мышастых выступала над землёй.
«Своеобразная глинистая возвышенность, — отметил Мышастый. — Хорошо бы теперь посмотреть на неё сверху».
Он забирался на самый высокий холм, который нашёл поблизости, и вот что увидел: глинистые края образовывали круг. Круг был заполнен прекрасной плодородной землёй. В центре возвышалось дерево.
«Травянистая растительность отсутствует», — задумался Мышастый и воскликнул: «Да это же Патерик!»
Мышастый немедленно отправился на почтамт и послал Мыштоцу телеграмму: «Открыл. Приезжай!».
Мыштоц тут же приехал, и Мышастый показал ему своё открытие: