— Я думаю, что ты бы и империю там мог создать, если Судьба тебе чуть-чуть поможет. — улыбнулся Тор. — Другое дело, пожелаешь ли ты стать императором варварской империи?
Атара передернуло. Уже второй раз у его собеседников вырвались эти слова: империя и варварский император. Причем оба собеседника были отнюдь не глупейшими людьми в этой Империи. "Не хватает теперь лишь, чтобы король или королева Толтисса предсказали мне то же самое. А то еще вдруг Император благословит на захват короны Южной Империи. А мне прежде всего укрепиться бы там, создать крепкое и здоровое общество." — подумал он.
И тут Лир неожиданно спросил отца, который не ожидал такого вопроса от восьмилетнего мальчика:
— Отец, а почему мы не отправляемся на новые земли?
— Сын, что нам там делать? У меня владение здесь, у меня здесь дела, да еще одна новая идея пришла.
— Там бы мы могли создать себе княжество или другую вайю с самого начала и не зависели бы от королей. Ты что, считаешь себя менее способным, чем князь Клингор или принц Атар?
— Ну ладно, сын мой! Запомни, что у каждого есть главная способность, и если увлечься побочной, то Судьба и Всевышний с него строго спросят. Моя главная способность — металл, а не люди. То, что ты предлагаешь, это все равно, как если бы принц Атар, который, как я знаю, иногда любит помахать молотом, вдруг решил бы стать Великим Мастером-кузнецом. Иди занимайся, а то мы зря теряем время, — только и ответил ошеломленный и озадаченный Тор.
Лир, несколько раздосадованный, вежливо поклонился и удалился.
Принц рассмеялся. Действительно, поработать в кузнице было одним из его увлечений еще с юности. Ему нравился запах раскаленного металла, то, как он обретает форму под ударами тяжкого молота или маленького молоточка, сильные и здоровые мужчины, составляющие мощные цехи. Если у них и были пороки, то естественные для мужчины. Кто-то выпивал, кто-то любил подраться, кто-то слишком азартно играл в кости или в карты, кто-то изо всей силы влюблялся, кто-то чередовал эти увлечения. Но потом люди искренне каялись в них и возвращались к работе до нового выхода за рамки. И случалось все это не так часто. Так что в обществе мастеров не было мелкого изысканного разврата, пронизывающего светское общество. Там все было естественно.
В колонию свою принц набирал прежде всего воинов, крестьян и мастеров по металлу, считая, что остальное приложится. Если люди увидят тех, кто способен их защитить и повести на великие дела, они сами потянутся. Во всяком случае, те, кто желает большего, чем спокойное гниение.
Лишь теперь у Тора дошли руки еще до одной вещи, которая его поразила в высказывании принца.
— Твое высочество, давай выпьем за нас с тобой. Только мы, являясь настоящими мужчинами, тем не менее можем рассматривать задачу соблазнения гетер как нечто неприятное.
— Мастер, ты ошибся, — улыбнулся Атар. — Таковы же могут быть и отшельники-аскеты. Но к ним гетеры сами прибегают. Знать бы, почему?
Тор при этом подумал: "Ты, принц, счастлив, что не знаешь этого. Потом тебя всю жизнь настигали бы воспоминания о неповторимом и безвозвратном." А вслух он сказал:
— Давай выпьем за наших жен, которые своим очарованием и любовью отвращают нас даже от великолепных красавиц-гетер.
И (теперь уже можно сказать прямо) друзья вновь сдвинули чаши.
Вернувшись в Колинстринну, принц занялся обработкой тех подмастерий, на которых ему указал Тор. Он преуспел: пара оружейников, три кузнеца, рудознатец и бронник пополнили список колонистов.
А барон, поговорив с принцем, срочно послал за счет Тора гонца к своему старшему сыну, чтобы тот направлялся в Карлинор. Туда же направился и барон с семейством. Так в числе колонистов появился первый знатный род.
Зоор встретил принца раскаленным небом и пышущими жаром улицами. Это лето выдалось в Зоорине и Сахирре очень жарким и засушливым. Правда, неурожаем это не грозило, поскольку прекрасно обработанные крестьянские наделы хозяева теперь изо всех сил старались поливать, используя для этого рабов, домашних слуг и наймитов. Ведь полив в засуху — не благородная обработка земли, особенно если непосредственно на поле воду выливают члены семьи хозяина. Для доставки воды и других возникающих тяжелых и неквалифицированных работ типа расчистки подготовленных на подобный случай временных водоемов и колодцев, можно воспользоваться и трудом презренных личностей. Единственное, что было плохо: пожары в лесах, степях и на болотах, которые порой перекидывались на деревни. Участки при этом из-за их тщательного увлажнения страдали меньше, а вот крестьянские дома горели, как солома. Дымная мгла нависла над Зоором и Линьей. Жару она не облегчала, а страдания от нее делала еще тяжелее.