1. Wyrd (Пустота)
«Мне больше некуда идти». Люди любят эту изрядно потасканную фразу за драматизм, за едва уловимый холодок, пробегающий по коже, сквозняк из приоткрытой двери, ведущей в ледяную бездну равнодушия и одиночества, о которой с таким знанием дела писали европейские философы-экзистенциалисты. Однако, насладившись острыми ощущениями не более секунды, любой нормальный человек вернется к успокоительной иллюзии своего стабильного и безопасного бытия. Захлопни дверь, приятель, из нее дует. Если, конечно, ты не европейский философ-экзистенциалист, или, скажем, бывший наркоман, стоящий на пороге реабилитационного центра - спиной к двери, не метафорической, а вполне реальной, лицом к пасмурному осеннему дню. Мэтт привычно потянулся к нагрудному карману куртки, выругался вполголоса, вспомнив, что сигарет там больше нет, да и быть не должно. Личные вещи ему вернули, но внесли, так сказать, коррективы. Личные вещи - звучит странно для человека, который никак не соберет воедино осколки того, что считал своей «личностью». Не так уж много и осталось от нее, если разобраться. Он шагнул на ступеньку ниже, потревожив на миг легкий ворох осенних листьев. Ветер тут же прилежно вернул их на крыльцо, воссоздавая исчезнувшее было ощущение заброшенности здания. Словно ты первый человек на этих ступеньках за долгое, долгое время. «Я не хочу, чтобы ты приближался к нашим детям, ты, грязный ублюдок». Что составляет нашу личность? Привычки, привязанности. Работа. Семья. Принадлежность к социальным группам и классам. «Позор для нашего департамента - такие, как ты». Уверенность в завтрашнем дне. Цепочки причин и следствий, которые мы выстраиваем в голове. Планы на двадцать, тридцать лет вперед. «Товар высшего качества, валяй, сними пробу, не пожалеешь»... В кармане обнаружился пакет с документами, предусмотрительно обернутый в целлофан. Несколько крупных купюр - хватит на междугородный автобус. Можно вернуться в квартиру, из которой тебя вышвырнули, и попробовать убедить бывшую жену, что стал другим человеком. Явиться к бывшим коллегам и многословно поблагодарить их за то, что наставили на путь истинный, так сказать, вовремя пресекли и куда надо сообщили. Это так шокирует, правда? Когда полицейский, имеющий дело с наркоторговцами и наркоманами, начинает пробовать «товар»? А чего вы, собственно, ждали? Мэтт не сразу сообразил, что понятия не имеет, в какой стороне автобусная остановка. В том состоянии, в котором его привезли сюда несколько месяцев назад, ориентировка на местности - мягко говоря, не самый важный из приоритетов. Стоило остановиться и подумать, однако ноги упрямо несли его вперед. Слишком уж соблазнительной была аллея, усыпанная листьями. После опостылевших больничных коридоров она казалась почти бесконечной. Глоток свободы перед добровольной сдачей в очередной плен - почему бы и нет? Все равно она рано или поздно выведет к трассе. Все дороги ведут либо к трассе, либо, в конечном счете, к океану - в этом счастье и проклятие жизни на острове. В куртке болталось что-то еще, прямоугольный сверток, провалившийся в дыру в кармане и застрявший за подкладкой. Пришлось изрядно повозиться, чтобы вытряхнуть его на свет божий. - Твою ж мать, - пробормотал Мэтт, рассматривая помятую книгу в «карманном» переплете. Было бы так в духе медсестер из центра - подсунуть ему Библию или молитвенник, но это? - Да пошел ты, - сказал он растерянно, читая вычурное двойное имя Дэвида на обложке. В какой такой период помутнения сознания он успел купить эту книгу, раз она оказалась в его «личных вещах»? Точно ведь не собирался. Не хотел даже слышать ничего о бывшем напарнике. Он просто «сломался» после той истории, говорили они. Психологическая травма после ранения, говорили они. Да пошли они, вместе с Дэвидом. Ясно как день - парню просто надоело светить рожей в ночном патруле, не имея возможности даже отстреливаться. Серьезно, какой придурок выдумал эту «Гвардию покоя»? Скользкие темные улицы портовых кварталов, пристанища самого гнусного отребья и площадки для игр международной мафии... И ты на посту, пафосный воин света с фонариком и блокнотом, положенными по регламенту, в ярком светоотражающем жилете, на котором не хватает лишь нарисованной мишени. Отступать некуда, за тобой - насквозь коррумпированные бюрократы из центрального управления, за тобой - мирное население катящейся неизвестно куда страны... толпа доброжелательных идиотов, трогательно гордящихся своей историей и своим пивом, рассуждающих о взлете экономики и живущих в кредит... Видишь, какая штука, Дэйв. Из нас двоих я больше гожусь в философы-экзистенциалисты. А книги писать почему-то взялся ты. Что-то здесь неправильно. Заднюю обложку украшали рецензии каких-то малоизвестных журналов. «Выход за пределы обыденности», «сокрытое под пеленой бытия» и прочий словесный мусор. Взгляд выхватил строчку «поселился в небольшом городке на северо-западе...» Мэтт перечитал абзац, замедлив шаг. Такие вещи обычно не пишут на обложках книг, или это новая мода? Вроде как «приезжайте на чашку чая, дорогие читатели»? А ну как возьмут и приедут... все одновременно. Тираж-то не маленький. Меж тем аллея, петляя, действительно вела к трассе. Влажное от недавнего дождя полотно дороги терялось в тумане вместе с дальними холмами. Поймать автобус или попутку - и домой... Слово «дом» застряло в голове, мысль забуксовала, не находя в памяти подходящего образа. Что такое «дом»? Утренняя суета - дети проснулись и планомерно превращают дом в руины. Мэл готовит завтрак, беззлобно ворча на окружающих. Мэтт затягивает галстук под воротом рубашки. Ничего не шевельнулось в душе, там, где раньше находилось что-то важное, а теперь нехотя перекатывались остывшие угли, словно в не чищенном с весны камине. Лениво, вразвалку Мэтт пересек дорогу, и ни одна машина не вынырнула из тумана, чтобы прервать его мрачные размышления самым радикальным из способов. Он замер на узкой обочине, бездумно листая книгу и не решаясь почему-то прочесть ни строчки. Белый «пикап» остановился в паре шагов. - О, вы голосуете, верно? Чистый британский выговор сбил его с толку - Мэтт даже не сразу понял, чего хочет эта женщина. «Если бы я голосовал, я бы поднял руку, вам не кажется?» - ядовитый ответ уже почти сорвался с губ. - Мне нужно... на северо-запад. Голос был его, слова - будто родившиеся не в голове, а сгустившиеся из вездесущего тумана вокруг. А что, пусть будет так, неплохо для начала. Есть дорога и есть направление, и это неизмеримо больше, чем то, что было у него еще полчаса назад. Пара, подобравшая Мэтта, оказалась до отвращения дружелюбной. Они впервые выбрались так далеко от дома, и искренне восхищались всем, что видят вокруг. Как будто бы у них другие туманы, или трава растет в противоположном направлении, честное слово. - О, это же настоящие развалины замка! Ах, милый, посмотри, овечки пасутся! Мэтт сопел на заднем сиденье, натужно улыбаясь, и с хладнокровием патологоанатома исследовал еще одну сторону своей вновь обретенной личности под названием «мизантропия». Они остановились на ночь в гостинице на окраине небольшого городка. У них были на это деньги. Мэтт вежливо попрощался, перед уходом попросив ненадолго карту. Причудливый узор дорог будто мгновенно отпечатался под веками, стоит прикрыть глаза - вот он, сияет и пульсирует, как заполненная кровью сеть сосудов. Думать над этим феноменом не хотелось, вообще ничего не хотелось - только двигаться дальше, не прерываясь на глупости вроде еды или сна. «Наркоман - это на всю жизнь, это не лечится. Ты просто сменяешь зависимость на менее разрушительную». Стоянка перед неприметной ночной кафешкой была забита массивными машинами дальнобойщиков. Мэтт прошелся между белоснежными громадинами рефрижераторов на колесах, с опаской поглядывая по сторонам - на мгновение ему показалось, что вокруг вздымаются ледяные бока айсбергов, которые вот-вот сомкнутся, ломая и круша кости зазевавшегося ничтожного человечка. По сравнению с этими монстрами обычный крытый грузовик показался почти родным и уютным. Мэтт заглянул в кабину, запрокинув голову. Седой краснолицый водитель настороженно глянул на него в ответ. - Далеко едешь, отец? - спросил Мэтт, старательно копируя «деревенский» выговор и безбожно «глотая» гласные. Люди невольно расслабляются, услышав, как ты коверкаешь чопорный английский, мешая его с родным гэльским, и заподозрят тебя во всех грехах, стоит тебе начать плеваться во все стороны безупречными дифтонгами. Это у народа в крови, это почти инстинктивное, и чем дальше на запад, тем вернее этот принцип. Так говорил Дэйв, и успешно претворял в жизнь свою параноидальную теорию, прикидываясь «парнем из глубинки» перед мало-мальски незнакомыми людьми - при том, что запросто мог говорить, как хренов лорд, если в том была необходимость. - До самого океана, - ответил дальнобойщик, ухмыляясь. - Туда-то мне и надо... Это было слишком легко, словно во сне. Впрочем, временами Мэтт и правда проваливался в сон. Моргнул - и холмы сменились хвойным лесом, ночь сменилась утром, дождь омывает лобовое стекло, а книга в кармане больно впилась в бок острым углом переплета. Да пошел ты, Дэвид Киллоран или как там тебя нынче зовут. Как они ржали, все в центральном офисе просто по полу катались. Дэйв написал книгу, вы подумайте. Наш просто