крутился вокруг меня. Замельтешили лица, сбивая с толку и заставляя невольно отшатнуться - не все из них были человеческими. Маски, словно у тех музыкантов? Или, скорее, искусный грим? Маски ведь не умеют так скалиться и корчить рожи... - Эстер! Девочку я больше не видел, ее унес беснующийся поток танцоров. Один из них вдруг оказался прямо передо мной, ухватил за руки, и мы закружились на месте. Я с ужасом понял, что не могу шевельнуться, и ноги мои будто бы уже и не касаются земли. Лицо моего оппонента скрывала маска - без сомнений, всего лишь маска, простой пластиковый кружок с раскосыми прорезями-глазами и черной ниточкой губ. Кажется, точно такие же лежали на прилавках на улице. - Зачем тебе девчонка? Она уже с нами, она уже наша. Девчонка пляшет, поет, имени своего не помнит. Танцуй и ты. Нынче большой праздник, Луна в Скорпионе, королева в норе, а черви на свободе... Лучше бы он не говорил ничего. Может, тогда у них и оставался бы хоть призрачный шанс затащить меня в свой бесовский хоровод. Теперь же я понял наконец, с кем имею дело. Этот свистящий голос, втекающий в уши ледяной водой, мне уже доводилось слышать. Осенние духи - вот кто мог так заморочить голову мне и бедняжке Эстер. Не люди танцевали с нами в эту ночь, и не человеческий это был праздник. Может, и к лучшему, что некоторые из них прячут лица под масками - не уверен, что готов был тогда их увидеть. Собрав все силы, я выдернул руки из железной хватки чудовища - кто бы мог подумать, что эти создания умеют быть настолько материальными? И, тщетно пытаясь справиться с накатившим головокружением, снова позвал: - Эстер! - Я здесь! - откуда-то донесся девичий крик, и я ринулся на голос. Но не тут-то было - толпа ряженых активно воспротивилась. Каждый норовил заступить мне дорогу, толкнуть или развернуть в другую сторону. Чьи-то холодные пальцы пробирались под одежду, царапали острыми ногтями и щипали. Со всех сторон раздались голоса, визгливо пародирующие крик девочки: "Я здесь! Я здесь!" В глаза бросались странные, искаженные физиономии; некоторые из моих оппонентов, впрочем, выглядели весьма пристойно, пожалуй, даже слишком красивыми были их лица - то было не осенняя мерзость, а веселое летнее племя духов. А впрочем, стоит ли так уж решительно проводить меж ними границы, раз они не гнушаются плясать в едином хороводе? - А точно ли она тебе нужна? - насмешливо спросил возле самого уха все тот же свистящий голос. - Может, Эйлиш тебе нужна? Или Эйнджел? Рейчел, Сибил, Кейси? Передо мной вновь замелькали лица. Женские и девичьи, странно знакомые... определенно знакомые. Все они когда-то были в нашей "портретной галерее" без вести пропавших. А сейчас показывались на мгновение среди танцующих, и вновь растворялись в вихре взметнувшихся рук и скалящихся нечеловеческих рож. Все, как одна - счастливые, смеющиеся, с вплетенными в волосы диковинными цветами. - Выбери одну, - мне под руку толкался какой-то карлик, а может, до срока состарившийся ребенок, в чьи черты я предпочел не вглядываться - иногда спокойный сон гораздо дороже тайных знаний. - Только одну уведешь! Раз уж три раза позвал... Выбирай другую! Будь я героем какой-нибудь заумной, глубоко философской книженции, непременно задумался бы о сложности подобного выбора. О моральной ответственности героя и прочих вещах, о которых так здорово рассуждать, сидя с книгой в кресле у камина. Только я тогда был слишком испуган и дезориентирован, чтобы делать философские выводы, а поэтому так и продолжил ломиться сквозь толпу, выкрикивая: - Эстер! Эстер! И вдруг все закончилось. Музыка наконец оборвалась. Девочка в джинсах и белой футболке, точь-в-точь как в полицейской ориентировке и описано, стояла среди расступившихся ряженых и растерянно озиралась. Я ухватил ее за руку и потащил к выходу. И только, перебираясь через забор с табличкой "Ремонт" - когда, интересно, я научусь уже верить тому, что написано на дверях? - только тогда я вспомнил, что пришел сюда не один. Хорош был бы герой, обменявший у чудовищ одну девушку на другую! Я обернулся, уже готовый вернуться к безумному карнавалу, но с облегчением обнаружил, что прежняя моя спутница последовала за нами. И вид у нее был крайне разгневанный - куда там осенним духам с их кровавыми лунами и червивыми королевами. - Дэвид, что происходит? Кто это? Представляю, как я, должно быть, выглядел в ее глазах. Нашел себе в хороводе другую юную прелестницу, и ну драпать. Прямо-таки классика жанра "все мужики-козлы". А козел, между прочим - древнейший символ плодородия. Ему должно быть обидно за регулярные с нами сравнения. Я собирался было пуститься в объяснения, но тут Эстер неожиданно тяжело оперлась на мое плечо. Глаза ее закатывались, девчушка была явно близка к обмороку. Не помню точно, что я тогда наплел, стремительно утаскивая на руках бесчувственную девочку в неизвестном направлении. Не знаю, направилась ли моя до глубины души оскорбленная спутница домой, или вернулась к танцующей за ограждением нечисти, но через пару часов она точно была дома, хоть и не желала больше со мной разговаривать - никогда в жизни, как злорадно сообщила мне ее соседка по комнате. Теперь уже, долгое время спустя, обзаведясь кое-какими теоретическими познаниями в данной области, я понимаю: увидев, что она смогла первый раз беспрепятственно покинуть хоровод, я мог бы и перестать за нее беспокоиться. Дело в том, что все старинные легенды наперебой твердят - чудный народ холмов интересуют только дети и юные девушки, а когда те пересекают черту юности, их, бывает, даже возвращают обратно, наградив знаниями о волшебных свойствах трав и камней. Так что, раз плясавшая в хороводе нечисть не попыталась задержать мою прекрасную леди... вероятно, они сочли ее недостаточно юной, а значит, мне не о чем было беспокоиться. Беспокоиться мне стоит разве что теперь, написав эти строки. Хоть я и стараюсь без лишней надобности не упоминать здесь реальных имен, а все же, чувствую, если буду продолжать в том же духе, армия желающих выцарапать мне глаза пополнится еще одной возмущенной читательницей. Это если не брать в расчет представителей парочки преступных группировок, но об этом позже. А в ту невероятную ночь мне только и оставалось, что отнести Эстер в безопасное место. Таковым я по ряду причин счел задний двор нашего департамента. Как подобраться к запасному выходу, не попадая в объективы видеокамер, я прекрасно знал, а что девушку скоро найдут, не было никаких сомнений - именно сюда, в обход камер слежения, регулярно бегали любители покурить. Притворяться, что нашел ее в парке, и присваивать себе славу, я просто не рискнул. Кто знает, что Эстер расскажет, очнувшись? Обладая таким странным даром, как у меня, нельзя было не привыкнуть к скрытности и осторожности. Лучше всего, если мое имя в памяти окружающих не будет связано ни с какими странными историями. Здорово я отступил от этого правила, написав книгу, верно? А что поделать, если со временем становится решительно невозможно продолжать жить на грани двух миров, если тот, второй, все настойчивее врывается в твою жизнь? Я пишу эти строчки, сидя в кресле, принадлежавшем моей покойной матери, и иногда мне чудится, будто мягкий женский голос странным эхом повторяет написанные мною слова... Но и об этом - позже. Когда я устало побрел обратно, ярмарка уже сворачивалась, покидая центральные улицы. Конечно, в отдельных пабах до утра просидят шумные компании, но основная часть праздника закончилась, уличные музыканты и участники представлений разбредались по домам. Некоторые даже не потрудились смыть грим, и здорово повеселились, наверное, вспоминая, как шарахался от них странный тип в помятой куртке. А мне все чудился в завываниях ветра свистящий шепот: "Выбери одну, только одну..." Идти домой в таком состоянии не хотелось. От мысли о пустых комнатах становилось как-то не по себе. И я отправился к Мэтту. Разумеется, он уже спал, как и положено примерному семьянину, и физиономия его при виде меня последовательно отразила все оттенки презрения, которое примерному семьянину положено испытывать по отношению к беспутному бродяге вроде меня. Пока он не успел начать эту неприятную эмоцию выражать вербально, я нагло просочился мимо него в прихожую. - Привет. Мне очень нужен твой душ. И выпить. Но выпить я куплю сам. Пойдем куда-нибудь выпьем? Но сначала в душ. Впрочем, в душ я сам. - Ты вроде и так уже... в кондиции? - напарник подозрительно принюхался. И был неправ, потому что после всего случившегося я был отвратительно, непростительно трезв. Липкое ощущение холодных, нечеловеческих пальцев, шарящих по телу, все не оставляло, заставляя спину покрываться мурашками. В душе я уединился не столько ради мытья, сколько ради того, чтоб рассмотреть при свете полученные от нечисти царапины и синяки. В голову упорно лезли мысли о всяческих инфекциях - в конце концов, мало ли где эти твари копались своими когтями? Раз уж они умеют так ловко материализовываться... Когда я, выснунувшись из ванной, со всем должным пафосом спросил "что-нибудь для дезинфекции ран", Мэтт ожидаемо забеспокоился. - Ты что, в драку ввязался? Может, в больницу? - Какую больницу, уймись, тут одни синяки. - Девчонку с кем-то не поделил, что ли? - усмехнулся он, убедившись, что истекать кровью я не собираюсь. - Хорошо ты меня знаешь, приятель. Или это я такой предсказуемый? Но выпить мне действительно на