душный работяга Дэйв и вдруг - писатель. Не иначе как решил издать сборник анекдотов, подслушанных в пабе на углу. Эй, Мэтт, твой кореш точно пулю в руку получил, а не в голову? «Пошли вы нахер», - неизменно отвечал Мэтт. «Никакой он мне не кореш, и книжку я его не читал и не собираюсь». Потому что он бросил меня в этом дерьме, бросил и сбежал. Все меня бросают рано или поздно. В детстве - отец, потом - напарник и друг, теперь вот - Мэллори, любовь всей моей жизни, мать моих детей, видеть меня не желает. А пошла бы она нахер, вот так, да. Потом они вдруг перестали смеяться, потом они вдруг стали ужасно серьезными, подходили по одному и спрашивали, каждый сукин сын счел своим долгом спросить: «А ты знал, какие у него проблемы с головой?» Книжку прочли, видимо. «Пошли вы нахер». А теперь и у тебя проблемы с головой, дружище, и кто бы смог внятно объяснить, зачем один псих едет к другому, потому что я не возьмусь, пусть я и твой внутренний голос, я не хренов гугл, я не знаю всех ответов. В свое время Мэтт не видел ничего плохого в том, что в напарники ему достался флегматичный деревенский увалень. К черту тонкочувствующих интеллектуалов, он сам по юности успел вдоволь наиграться с этим амплуа, и вылететь из колледжа ему это ничуть не помешало. «Дэйв парень хоть и недалекий, зато верный и надежный», - говорил он будущей жене через пару месяцев после знакомства с напарником. «Пригласи его на ужин», - сказала Мэл. Они тогда только съехались, и Мэл старательно осваивала новую для себя роль «хозяйки очага», устраивая по любому поводу «торжественный семейный ужин». Классическая сцена из голливудского детектива. В следующем эпизоде они должны найти чью-то голову в мусорном баке. А в реальности случилась массовая облава, ловили кого-то чуть ли не с Интерполом, патрульных кинули на усиление, хотя толку от них, прямо скажем, было немного. В итоге они с Дэвидом ночь просидели в машине, периодически произнося в рацию бессмысленный код и пристально глядя на освещенный участок перед домом кого-то из подозреваемых. Никто так и не появился, и ночь имела все шансы стать одной из сотни таких же, скучных и бессмысленных. Но тут Дэйв, руководствуясь своей долбанутой логикой, решил, что настало время тыкве превратиться в принцессу, и начал болтать. Он болтал, а Мэтт ловил отвисшую челюсть далеко под сиденьем и почти всерьез прикидывал шансы на то, что его напарника похитили фейри, подсунув взамен какого-то особенно хитрого дьявола из своего племени. Сколько можно таскать деревенских детишек, настало время внедряться в силовые структуры, действительно. Но если так, откуда этот дьявол успел узнать всю подноготную их отдела? Нет, это Дэйв, вежливый новичок с деревенским выговором, вдруг сменившимся хорошо поставленной речью, именно Дэйв все это время следил за своими коллегами, подмечая мелочи и тонкости, незаметные детали и косые взгляды, запоминая разговоры, которые даже не приходилось подслушивать - его довольно быстро привыкли воспринимать как бессловесную и исполнительную «мебель». И теперь в форме обычного дружеского трепа он решил изложить напарнику всю подноготную их начальства. Кто с кем спит, кто куда сливает информацию, кто, сколько и от кого «берет на лапу». И все это - с улыбкой, с шуточками, отмахиваясь от комментариев, мол, это же очевидные вещи, было бы о чем говорить. Мэтт и сам замечал кое-что, но Дэвид его поразил. Он как будто воочию видел скрытые связи между людьми, предметами и событиями. - Тебе бы в детективы с таким талантом... - Может, и пойду, - ответил незнакомец с лицом его напарника. - Когда-нибудь. - Одного не пойму, нахрена ты мне это все рассказываешь? - Да потому что я тебе доверяю, только и всего. Ты-то парень простой, никаких скелетов в шкафу, верно?.. Гром грянул через пару месяцев. Старик Мёрфи пошел на повышение. В зал для собраний набилась тьма-тьмущая народу, высокое начальство в блестящих погонах, даже парочка журналистов, которым не о чем больше было написать в ежедневный выпуск. Мёрфи произнес благодарственную речь, а потом Дэвид встал и мягко, вежливо, не забывая по-деревенски сокращать гласные, поинтересовался, будет ли тот в новой должности продолжать взаимовыгодное сотрудничество с Даффи, воротилой наркобизнеса, чей фоторобот регулярно присылают нам из штатовского ФБР. Поднялся шум, через пару дней Мёрфи куда-то исчез, а Дэйва затаскали по высоким кабинетам. Департамент затаился, ожидая развязки. «А дурачок-то наш не промах», шепотом говорили одни. «Совсем у него мозги отшибло», бормотали другие. Многие ждали, что карьера Дэвида теперь пойдет в гору, однако тот, как вскоре выяснилось, не стал просить для себя никаких привилегий и бонусов. В итоге все ограничилось благодарностью в личное дело и небольшой премией. Все окончательно убедились, что парень прост, как сосновое бревно. «Да он меня просто выбесил», - сказал Дэвид. На премию они с Мэттом купили ящик пива и уехали за город. Из пустых банок вышла отличная пирамида, символизирующая их презрение к системе - по крайней мере, так утверждал Мэтт. Пирамида была расстреляна комьями земли в знак того, что систему нужно сломать, - по крайней мере, так обосновал этот жест Дэвид. Они становились теми еще анархистами, сбросив форму, а что толку-то. Всегда приходило время надевать ее обратно. «Знаешь, когда человек все время лжет, он как будто вонять начинает. Пропитывается этой ложью, как грязью. С Мёрфи невозможно находиться в одной комнате, я просто задыхаться начинаю, веришь?» Мэтт верил. С первого дня, иррационально и бессмысленно, как не верил даже школьному пастору в детстве. «Черт бы тебя побрал, Дэвид. Как ты мог оставить меня с ними? Они все пропитаны ложью и страхом, я тоже стал это чувствовать, стал задыхаться, вот и начал забивать ноздри кокаином, а потом...» Самооправдание - не выход, говорили в клинике. Признай свою вину. Это ты проявил слабость, это ты сдался, ты и только ты принял добровольное решение сбежать от жизни в иллюзорный мир, порожденный химическими реакциями в клетках мозга. А впрочем, мысль это тоже, говорят, химическая реакция. Электрический разряд. Как молния, только крохотная, умещающаяся под черепушкой... Стоило ненадолго прикрыть глаза, и что-то вновь поменялось, даже воздух, просачивающийся в неплотно прикрытое окно кабины, сменил вкус и запах. - Хотел увидеть океан, а? - водила насмешливо глянул на него. Мэтт заворочался, озираясь. Сколько же он провел в тяжкой полудреме на самом деле? За окном был типичный прибрежный пейзаж: нагромождения скал и валунов, поросшие низкой травой, и где-то за ними - серая вода с белыми языками пены. - Мне нужно было выйти на повороте... - Повороте куда? Название маленького городка, где укрылся от мира модный писатель, любимец снобов из литературных журналов, как назло, выскочило из памяти. Мэтт несколько раз беззвучно раскрыл рот, как выброшенная на берег рыба, но не смог издать ни звука. - Больной, что ли, - констатировал его спутник и затормозил. - Вали-ка ты искать свой поворот, пока не уехал хер знает куда. Мне еще добрую сотню километров пилить. - Куда, я, блин, пойду? Завез меня в какие-то ебеня, и рад... - вяло возмутился Мэтт, открывая дверь. С тем, что придется неизвестно сколько топать обратно по трассе, он уже смирился. А вот мощный пинок под зад стал неприятной неожиданностью. Падать с высоты кабины грузовика - не смертельно, даже головой на камни. Наверное, не смертельно, раз Мэтт успел подумать об этом, и даже подняться, опираясь на содранные ладони. - Мудила ты неблагодарный, - водитель захлопнул дверцу и тронулся с места. Мэтт хотел крикнуть вслед что-нибудь подобающее случаю, но очумевшая память почему-то не сподобилась подсунуть ему хоть какое-то мало-мальски заковыристое ругательство. В голове вертелась только идиотская поговорка из арсенала Дэвида: «Чтоб тебя кошка сожрала, а кошку ту черти унесли». Дэйв говорил, так ругалась его бабка. А Мэтт смеялся как припадочный, особенно после второй-третьей рюмки, и предлагал дать новую жизнь этому сокровищу местного фольклора, описав подробнее дальнейшую судьбу кошки. Вот, например: чтоб тебя кошка съела, а кошку ту украл наркокурьер, набил ее брюхо пакетами с героином, повез через границу да спалился, таможенник отобрал кошку, сделал из нее чучело, а дом его подожгла мафия, и чучело сгорело, а пепел бросили в мусорку, а в мусорку попала ракета... Выслушав версию, где бессмертная кошка сражалась с захватчиками из другой галактики, Дэйв сказал, что ему на сегодня уже хватит, и потащил домой, и сдал на руки ехидничающей Мэл. Сам он умудрялся знать свою меру, и за исключением пары случаев в основном оставался на ногах к концу попойки. Странно для ирландца в хер знает каком поколении, говорил Мэтт. Смотри, мои родители переехали сюда всего два десятка лет назад, а я уже заправский «пэдди», даром что не рыжий... Через пару километров прибрежные скалы ненадолго уступили место отмели, усыпанной мелкой галькой, и Мэтт не удержался от искушения, спустился к воде, умылся, вздрагивая от прикосновений к коже холодной влаги. Что за странная блажь - увидеть океан, в самом деле. Можно подумать, он не видел его в родном городе. Пусть и под иной личиной, в липких татуировках мазутных пятен, молчаливо и жадно глотающим трупы неугодных кому-то из местных банд мелких чиновников, с одинаковым равнодушием качающим на волнах рыболовецкие