тей. - Ладно, извини, это было довольно глупо. Но я же не написал, что вы тогда уже встречались, верно? - Черт с ней, с Мэл, у нее теперь есть гораздо более веские поводы злиться. Ну и что там с рыжей ведьмочкой? - Вот сейчас ты попал в точку, друг мой. Лиэн - глава местного викканского ковена. - Викка? Эти... неоязычники? - Ага. Только они готовы до хрипоты спорить с приставкой "нео". Ссылаются на древние культы и тайные знания, при этом существует куча течений, которые между собой пересекаются довольно мало. Да и фиг с ними, я глубоко не вникал, так, почитал пару сайтов. Так вот, у них весной большой ритуал. - И? - И для его проведения жрице нужен жрец. Тот, кто станет вместе с ней на границе двух миров и так далее. Короче, предстоит оргия на природе, центральным элементом которой является воссоединений женского и мужского начал Великого Духа. То есть... - То есть, даст она тебе только весной, в присутствии кучи народу и исключительно в ритуальных целях, и лишь потому что не смогла найти в ближайших окрестностях второго такого же двинутого обладателя члена? - Ты все упрощаешь. Я уверен, это не будет союзом на одну ночь. У меня на нее, знаешь ли, серьезные планы. - Дурдом, - коротко резюмировал Мэтт. Развить тему не успел - стеклянная витрина с амулетами и метелками трав была уже прямо перед ними. Китайские колокольчики над дверью отозвались на удар мелодичной трелью. Рыжая продавщица подняла голову, и лицо ее осветила искренняя радость. - Добрый день, - поздоровалась она, тем не менее, достаточно сдержанно. Мол, я не какая-нибудь восторженная фанатка, вы не подумайте. При виде Мэтта, заходящего следом, она слегка нахмурилась, на полсекунды, не более. Тот в ответ постарался изобразить более-менее приличную улыбку, не похожую на оскал гиены, походя отметив, что стоило бы потренироваться перед зеркалом. Теперь, когда рыжая продавщица неожиданно обрела столь значимое место в причудливой картине нынешней жизни Дэвида, Мэтт представления не имел, как с ней общаться. Он предпочел бы укрыться за стеллажом с книгами и молча таращиться на витрину, пока Дэйв треплется, но тот решил иначе, за рукав вытащил его на свет божий и торжественно объявил Лиэн: - Хочу представить тебе моего друга! - Очень приятно. Мы, кажется, так и не успели тогда познакомиться? - Это Мэтт, - сообщил Дэвид таким тоном, каким, пожалуй, говорил бы менеджер топовой рок-звезды. "А это, леди и джентльмены, артист, ранее известный как Принц". Ну, разумеется. - Да-да, тот самый ушлепок из книжки, с которым мы рассекали по городу на дежурствах. - Вот как, - улыбка Лиэн не померкла ни на минуту, но иронически вздернутая бровь выдавала глубину бездны скептицизма, в которую ее повергал затрапезный вид столь пафосно представленного субъекта. Мэтт вздохнул. - Простите, я не хотел разбивать ваши розовые очки. Герои книжек редко похожи на себя, и еще реже - на героев. Подозреваю, вы представляли меня несколько иначе? - Признаться честно, я вообще вас не представляла, - Лиэн тщательно изобразила смущение. Один-ноль, что тут еще сказать. Героям книжек никогда не следует забывать, что они не всегда - главные герои. Пятнадцатиминутное обсуждение ароматических свечей повергло его в смертную скуку. Двое великовозрастных подростков по разные стороны прилавка отчаянно флиртовали, и досматривать эту "мыльную оперу" Мэтт не собирался. - Пройдусь вниз по улице, - сообщил он, выныривая под все еще нерешительно моросящий дождь. Улица уже через несколько кварталов резко сворачивала и неожиданно заканчивалась тупиком. Символично, мать его. Нам ведь нужны символы, правда? Чтобы наполнить иллюзией смысла повесть о том, как с героями ничего не происходит. Хлипкий заборчик, в который упиралась дорога, был частью ограждения чьего-то участка. Его можно было обойти, если подняться на холм. Кроссовки отчаянно скользили по мокрой траве, но двигаться определенно казалось более правильным, нежели стоять. А с вершины холма, вероятно, откроется более живописный вид, нежели эти унылые, давно не крашеные деревенские дома и покосившиеся сараи. Должен признаться тебе, Дэйв, меня здорово нервируют эти твои истории. Что-то такое важное в них написано между строк, о тебе и обо мне, что-то, что неизмеримо больше меня нынешнего, и не поместится обратно, хоть ты тресни, как не поместится океан в дождевой капле, а человек - в своей собственной тени. Тенью и я стал в итоге, последовательно расставшись со всеми утешительными иллюзиями, вроде существования собственного "я". Ты пишешь о том, как приходил ко мне, заблудившись меж двух миров, и я был твоим якорем, маяком оголтелого материализма в беспокойном океане потустороннего, я возвращал тебя в реальность своими обывательскими шутками, своим напускным снобизмом недопеределанного янки, я был картинкой с обложки второсортного детектива - квадратная челюсть, героическая поза, сварливая жена и красавицы-дочки, примерный семьянин и слегка разочарованный в своей работе, но все еще хороший коп... Этот тип смотрит на меня со страниц твоей книги, но когда я пытаюсь увидеть его в зеркале, он истекает кровью из опустошенных воронами глазниц. Вот как случается - вяжешь узелки на память, цепляешь на руку, а потом что-то пошло не так, и вот ты уже грызешь собственное запястье в припадке безумия, и старые норны, а может, и вечно юные дочери моря из древнего заговора, тянут из окровавленной раны дубленые жилы, точно нити из клубка, и равнодушно сплетают их в новый узор, бесконечный узор, который тебе никогда не увидеть целиком... За холмом, вопреки всякой логике, обнаружилось продолжение дороги, и незнакомец, застывший над откинутым капотом машины с видом человека, увидевшего мотор второй раз в жизни. Молодой парень в явно "городском" костюме - и что только могло ему понадобиться в этой глуши? Мэтт себя экспертом в автомобилях отнюдь не считал, и, поскольку парень за помощью обращаться не спешил, просто отвернулся от него, и по широкой дуге побрел вниз по склону. Подставил лицо ветру, попробовал его на вкус, стараясь определить, не с океана ли тот прилетел, не пропитался ли горьковатой солью и маслянистым душком гниющих в прибрежной зоне водорослей. Здорово быть ветром - меняешься себе по десять раз на день, и никаких сомнений, никакого комплекса вины, мол, нес на плечах своих чей-то мир, да не выдержал. Не всякому быть атлантом, увы. Дэйв появился на самой границе поля зрения, замер на вершине холма, точно древний жрец, намеревающийся объявить народу решение богов. - Твоя мама звонит! - он помахал в воздухе телефоном, неизвестно чему улыбаясь. Как древний жрец, знающий, что решение богов народу не понравится, но деваться-то им все равно некуда. Вздохнув, Мэтт вскарабкался обратно и взял трубку. - Я в порядке, мам, - привычная с детства ложь, выверенная и отточенная годами интонация. - Мэтью, что за дикие выходки? Мы ждали тебя дома, приготовили встречу... - Может, в таком случае стоило оповестить об этом меня? Как объяснить тебе, мама, что ты говоришь с мертвецом, с тенью, с ведьмовской куклой, набитой соломой и оживленной ради смеха лесными духами. Что я не тот, кого вы ждали. Просто вспомните старые легенды о людях, вернувшихся из волшебного мира духов и фей. Они не узнают родных и больше не едят человеческую пищу, и вскоре уходят в другой мир навсегда... Как тебе объяснить, мама, что я не помню твоего лица? Он отвечал на реплики, изображал несуществующие эмоции, врал и убеждал, не понимая значения отдельных слов, и смотрел вниз, на Дэвида, неспешно спустившегося по холму прямо к парню с заглохшей машиной. Тот, похоже, наконец решился попросить помощи и теперь что-то рассказывал Дэйву, эмоционально размахивая руками. Ветер, будто играясь, доносил до Мэтта отдельные слова и куски фраз, бросая их прямо в лицо. Вроде бы по законам физики и не должно быть слышно слов собеседников на таком расстоянии, но у ветра на этот счет было свое мнение. - Мы ожидали активности... не предполагали вмешательства... предлагают поменять схему... охрану... ваш друг в курсе? Мэтт поспешно повернулся к ним спиной. Разумеется, друг не в курсе. Он вообще не в ладах с головой, знаете. Но даже в таком плачевном состоянии готов поспорить, что этот разговор вовсе не о починке машины. - Когда ты приедешь? - настойчивый голос в трубке вернул его в реальность. - Позже, мам. Мне нужно... знаешь, кое в чем разобраться... Сколько можно мямлить, словно тебе снова десять и ты отпрашиваешься погулять до обеда? "Мне нужно..." Мне не нужно, ничего уже не нужно, только не твоя снисходительная жалость, и не ледяное презрение отца; не оправдал надежд, не смог удержаться, снова эта вездесущая частица "не", отрицание, оно ведь ближе к истине, чем любое из утверждений, верно? Он оглянулся через плечо. Дэвид прощался с незнакомцем, хлопнул его по плечу, как доброго приятеля - может, он со всеми так общается? Или этот парень специально поджидал его в условленном месте, для отвода глаз застопорив машину на обочине. - ... вы работали вместе, верно? Я помню его, такой вежливый... Очень вежливый мальчик, так бы ты сказала лет пятнадцать назад. Добавь еще, что он хорошо на меня влияет. Мэллори с этим утверждением поспорила бы, а вот древние духи холмов, пожалуй, согласятся. Вежливый парень Дэйв шел к нему по склону, рассеянно улыбаясь, а на его светлой рубашке прямо напротив сердца расползалось кровавое пятно. - ...у тебя есть деньг