Конгресс принял резолюции, призвавшие к признанию независимости Техаса еще в начале июля 1836 года, но президент колебался. Соединенные Штаты признали Мексиканскую Республику, и Джэксон считал, что он обязан уважать суверенитет мексиканского правительства в том, что формально было внутренней борьбой в Мексике. Кроме того, виги выступили против признания независимости Техаса на том основании, что за этим скрывалась уловка южан расширить границы рабовладения. Джэксон сам владел рабами и не видел ничего плохого в этом институте, но 1836 год был годом выборов: выдвинутый им на роль преемника Мартин Ван Бюрен вступил в борьбу за пост президента, и он, не желая подрывать шансы своего протеже на Севере, допустил, чтобы вопрос о рабстве стал предметом борьбы в ходе кампании. 3 марта 1837 года, после того как Ван Бюрен был избран, президент назначил американского представителя при техасском правительстве Хьюстона, признав тем самым новую республику.
На следующий день истек президентский срок Эндрю Джэксона. За восемь лет он основательно изменил курс американского правительства. У него было множество ошибок, легион предрассудков, его действия определялись в большей степени его личным мнением и инстинктами, чем законами, и тем не менее его воздействие на систему власти в США было таково, что с ним могут сравниться лишь немногие из высших американских политических деятелей.
Джэксон продемонстрировал полный разрыв со своими опытными предшественниками-интеллектуалами. В то время как их протекционистский подход к простому человеку мог казаться устаревшим, их забота о среднем человеке была во многих отношениях большей, чем проявленная Джэксоном. Томас Джефферсон и Джон Куинси Адамс хотели, чтобы все американцы получили образование, а уже затем право участвовать в голосовании; Джэксон довольствовался использованием тех преимуществ, которые давало ему широкое участие в голосовании, и не торопился с образованием народа. Первые шесть президентов желали отмены рабства; большинство из них предпринимали по меньшей мере символические попытки справедливого отношения к индейцам. Джэксон выступал за равенство прежде всего белых.
В оправдание своих действий Джэксон часто ссылался на право, но его позиции строились на его собственных представлениях о праве. Его публичные выступления против Банка Соединенных Штатов пестрели ссылками на конституционность, но, между прочим, в 1819 году Верховный суд подтвердил своим решением полную конституционность Банка. Почти священная концепция Союза была достаточной для оправдания его твердости в отношении требования к Южной Каролине об отмене ее ордонанса,[27] но из-за неприязни к индейцам Джэксон не пошевельнул пальцем, когда Джорджия отменила федеральный договор с ними. На землях Джорджии, гарантированных Соединенными Штатами, индейцы племени чироки старались построить цивилизованное общество, основанное на их народных обычаях, но подтянутое до уровня, сравнимого с американским обществом. Они отказались от войны, сотрудничали с белыми и уже были близки к установлению системы народного самоуправления, когда Джорджия, претендуя на право отменять федеральные законы, приказала чироки уйти с ее территории. Индейцы остались верны власти закона. Вместо того чтобы взяться за оружие, они обратились в верховный суд и выиграли дело. Вновь настаивая на своем праве отменять решения федеральной власти, Джорджия приступила к сгону чироки. И это было в 1832 году, в то самое время, когда Джэксон говорил Южной Каролине, что отмена федерального закона о тарифах — это «предательство».
И тем не менее американцы считают Джэксона великим президентом. Первый глава исполнительной власти, избранный широким голосованием, он настроил против себя конгрессменов и сенаторов, которые служили избранным, тогда как он действовал на благо всех. То, что волновало Джэксона, не было непременно сутью вопроса, а скорее отражало то, как понимает народ данный вопрос. Таким образом, его мудрость совпадала с ощущением масс, его свершения воспринимались как достижения широкой публики. Клинтон Росситер писал: «Столетию трудно вместить более одного такого президента. Он был гигантом с точки зрения влияния на нашу систему… и вторым после Вашингтона по силе воздействия на роль президента».
Джэксону было семьдесят лет, когда он удалился в Эрмитаж — в свой дом в штате Теннесси. К несчастью, расточительность его приемного сына Эндрю-младшего сделала его жизнь в отставке менее спокойной, чем хотелось бы генералу, и ему пришлось тратить много времени, занимаясь проверкой бухгалтерских отчетов в попытке наскрести деньги. Он сохранил интерес к своей партии и влияние на нее, достаточное, чтобы продиктовать выдвижение своего протеже — темной лошадки — Полка на президентских выборах в 1844 году.