— Пожалуйста, простите меня, что я вызвал у вас замешательство, миссис Робардс, — и тут же отошел от нее.
За обедом она уже не прислушивалась к дискуссиям по вопросам права, хотя юридическая фирма Овертона и Джэксона превратила хижину Донельсонов в самую активную юридическую контору к западу от Голубого хребта. Проблемы Сэмюэля были разрешены: теперь он изучал право в хижине для гостей, куда перетащил все, кроме кровати. Когда подошло время официального утверждения завещания полковника Донельсона, то совершенно естественно этим занялся Джон Овертон. Когда Стокли потребовались деньги для нового делового предприятия и за обеденным столом он упомянул об этом, то Эндрю Джэксон сделал дружеский жест, вызвавшись предоставить ему заем. Когда Овертон и Джэксон отправлялись на выездные сессии суда и им платили натурой за их услуги — шерстяными тканями, льняным полотном, сахаром и табаком домашнего производства, они привозили эти товары Донельсонам и сдавали в семейную кладовку.
Между семью братьями, каждый из которых был занят своей деятельностью, неизбежно возникали постоянные дискуссии, осуществлялся обмен советами и складывались совместные предприятия с участием и двух оплачивавших свое пребывание постояльцев. Воздерживался один лишь Льюис. Он был столь же умен и образован, как и все остальные, но не был заинтересован в развитии Нашвилла, его не трогали планы клана Донельсон по освоению пограничного района и накоплению денег.
Через два месяца после приезда к Донельсонам он заявил Рейчэл, что принял решение не вспахивать земли в Кловер-Боттом.
— Но, Льюис, ты ведь обещал в письме…
— Зачем мне еще одна плантация? — спросил он. — У меня уже есть одна в Харродсбурге.
— Ты на самом деле не хочешь начать строить, как делают все, свою собственную жизнь?
— Я стал бы, если был бы должен, но не вижу смысла заниматься такой работой, когда уже имею то, для создания чего здесь потребуется десять лет.
— Что же в таком случае ты собираешься делать?
— Почему я должен что-то делать? Тебе нравится этот дом, не так ли? Тебе здесь удобно. А я занимаюсь охотой. К тому же я выгодно обменял несколько земельных участков в Нашвилле. По-твоему, важнее, чтобы я разъезжал и болтал, как те два бродячих законника, к которым ты так привязана?
Рейчэл отпрянула.
— Сожалею, Льюис, но я не хотела ущемить твои чувства.
— Почему они не переезжают в Нашвилл и не открывают там свою контору? Вряд ли им удобно каждый день проезжать десять миль в город и обратно.
— Но они оба одиноки, Льюис, и им приятно здесь, с нами.
Его лицо стало мрачным, вначале показалось, что он сдержится, но соблазн был слишком велик.
— И ты счастлива с ними.
Рейчэл глубоко вздохнула. Это было так болезненно знакомо.
— Ох, Льюис, начнем строить хижину в Кловер-Боттом.
— Итак, теперь ты хочешь убежать? — С каждым словом он повышал голос. — Ну что ж, я не намерен позволить Эндрю Джэксону выставить меня отсюда.
Рейчэл была шокирована. В дверь постучали. Это была миссис Донельсон.
— Льюис, постыдись! — воскликнула она, входя в комнату. — Ты кричишь так громко, что все внизу слышат тебя.
Льюис выскочил из дома, оседлал одну из своих лошадей и стремглав вылетел за ворота. Несколькими часами позже он вернулся с виноватым видом. Он спросил:
— Ты простила меня?
Рейчэл ответила:
— Да, конечно.
Чтобы избежать дальнейших неприятностей, она перестала обедать в столовой со всей семьей.
Мир был недолгим — две-три недели. Затем в полдень, когда она вместе с матерью и Молл готовила овощное рагу, в кухню ворвался Льюис с криком:
— Я не могу больше терпеть его здесь! Убери отсюда этого парня, или же я выгоню его сам!
Заикаясь, Рейчэл смогла лишь произнести:
— …Какого парня… о ком ты говоришь?
Он подождал, пока Молл вышла неспешными шагами, неохотно.
— Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Об Эндрю Джэксоне. Он оскорбил меня. Если бы это был мой дом, я просто пристрелил бы его!
— Мистер Джэксон! Но каким образом? Мистер Джэксон восхищается тобой, он не оскорблял…
— Он восхищается моей женой, а не мною. Он старается выставить меня в смешном виде, чтобы отобрать тебя у меня.
Она присела на бревенчатую скамью около выскобленного рабочего стола Молл. Рейчэл расслышала лишь обрывки вопросов своей матери и громких ответов Льюиса. Очевидно, Эндрю сделал какое-то замечание по поводу уклоняющихся от обработки земли, а Льюис принял это замечание на свой счет. Она не заметила, как ушел Льюис, но когда отвела взор от очага, то увидела в дверях Джона Овертона. Был теплый солнечный день, рукава его рубашки были закатаны, а пальцы измазаны чернилами. Она почувствовала себя так, словно ее выставили напоказ, у нее было единственное средство скрыть свои чувства — удалиться в свою комнату и захлопнуть дверь. Многие умеют маскировать свои эмоции, если бы и она могла…