— Ты стреляешь метко?
— Иногда.
— Тогда возьми этот пистолет. Группа индейцев, не могу сказать сколько, возможно три или четыре, едет параллельным с нами курсом через лес. Они только что выехали впереди нас, чтобы добраться вон до той возвышенности. Ты видишь упавшее дерево в двадцати ярдах по эту сторону открытого места?
— Да.
— Я собираюсь съехать с дороги как раз за этим бревном.
Он пустил коня умеренным шагом. Она ехала сзади него.
Когда он объезжал огромное кедровое бревно, то пришпорил коня и рванулся в лес. Она скакала за ним изо всех сил. Он выстрелил из ружья, а затем крикнул ей:
— Пришпорь коня!
Через мгновение они проскочили опушку и вновь оказались на дороге.
— Я промахнулся, — сказал он, — но цель достигнута. Теперь они оставят нас в покое.
Он повернулся к ней:
— Ты испугалась?
— Нет, я ничего не видела. Но мне было интересно наблюдать за тобой. Если бы я была индейцем, то была бы уверена, что за тобой следует целый полк милиции.
— Это лучшая тактика, — ответил он довольный. — Она позволяет почти каждый раз остаться невредимым.
Она рассмеялась вместе с ним при слове «почти», и смех снял существовавшую между ними напряженность.
В эту ночь они остановились в хижине семьи, которая прошла по Дикой тропе с Даниэлем Буном в 1776 году. Это была однокомнатная бревенчатая хижина с чердаком, перегороженным под спальни. Дети вбегали и выбегали через открытую дверь, по утоптанному дворику бегали куры и собаки, свиньи сгрудились около кормушек. Ужин, разложенный на огромном пне во дворе, состоял из холодной жареной свинины, молока и кукурузных лепешек. Рейчэл ночевала вместе с дочерьми хозяев внизу, а Эндрю поднялся по грубой лестнице на чердак, где завернулся в одеяло, подушкой служила охапка соломы. В середине ночи Рейчэл разбудил кашель детей. Она взяла огромную шкуру медведя, расстелила на полу вместо матраца и проспала спокойно оставшуюся часть ночи.
На третий день опасность встречи с индейцами миновала, так же как и угроза, что Льюис Робардс настигнет их. Они перестали погонять лошадей и ехали бок о бок. День был мягким и теплым, они прислушивались к звукам окружавшей их вольной жизни, получали наслаждение от покоя и чувства дружбы.
— Ты не боишься дикой природы, верно? — спросил он.
— Я выросла в ней. Все Донельсоны выросли такими. Знаешь, мы совершили поездку с отцом на «Адвенчере».
— Я забыл. Тебе тогда было немного лет?
— Всего двенадцать. Но было много детей и меньшего возраста. Один даже родился во время поездки.
Поездка на «Адвенчере» была самой поразительной из когда-либо предпринимавшихся на западной границе.
— Отец и парни построили «Адвенчер» на реке Холстон, выше форта Патрик-Генри. Корпус судна был сколочен из обтесанных бревен и укреплен против ружейного огня, над значительной частью корпуса была сооружена крыша, установлены койки и каменный очаг для приготовления пищи. Судно было спущено на воду 1 ноября 1779 года. В путь вышли около тридцати лодок, в основном плоскодонных, и несколько пирог. Помнится, путешествие начали около двухсот человек, на нашем судне было больше пятидесяти.
Партнер Донельсона по путешествию полковник Джеймс Робертсон отправился раньше с лучшими бойцами для защиты от нападения индейцев, с главами семейств и значительным стадом домашнего скота, чтобы пройти еще неизведанными тропами через Кумберлендский проход и Кентуккскую дорогу. Полковнику Донельсону предстояло доставить женщин и детей и около тридцати дееспособных мужчин, призванных управлять лодками и оборонять их в более длительном, но сравнительно менее опасном путешествии по реке, используя плоскодонки для доставки домашней утвари, продовольственных запасов, сельскохозяйственного инвентаря, семян, инструментов, рабов и строительных материалов.
— Отец и полковник Робертсон намеревались основать новую колонию, быть может, целый новый штат… вроде Виргинии. Однако истина в том, что отец был охвачен «лихорадкой целинных земель». Я все еще помню его возбужденный голос, когда он рассказывал о холмистых зеленых долинах и широких реках, текущих по ним, которых никогда не видел белый человек, не говоря уже о поселении там.