— Спасибо, детка.
Вежливо улыбнувшись, Бекки поставила опустевшую чашку на столик, поблагодарила за кофе и попросила разрешения взглянуть на упомянутую выше спальню, добавив при этом:
— Если можно, конечно.
— О, разумеется! — Айрин встала. — Прошу следовать за мной.
Они поднялись в комнату, которая удивила Бекки лаконичностью оформления — ей казалось, что у хозяйки дома должна быть роскошная спальня. Однако самой Бекки было все равно, где работать, только бы освещенность оказалась на высоте.
В этом смысле все было в порядке, о чем Бекки и сообщила Айрин.
— Значит, остановимся на моей комнате? — уточнила та.
— Да. Думаю, искать дальше нет смысла.
Затем она начала прощаться, сказав, что приедет завтра в это же время — если, конечно, Айрин не возражает.
— Что ты, дорогая! Непременно приезжай. Чем скорее покончим с портретом, тем лучше.
Они вышли в коридор и двинулись в направлении холла.
Спускаясь по лестнице, Бекки оглянулась на Айрин, которая осторожно двигалась следом, шурша по ступенькам шелковым “хвостом”.
— Только имейте в виду, завтра я начинаю работать.
— Это ты к тому, что и я должна быть готова? Ох, все сначала — прическа, макияж... Но делать нечего! — Айрин тряхнула головой, словно подбадривая себя саму. — Надо так надо. Не волнуйся, буду соответствовать.
Бекки улыбнулась.
— Вы молодец.
Ей импонировала непосредственность матери таинственного Джилла Хорнби. Она даже подумывала о том, не задать ли Айрин несколько вопросов о сыне, но не решилась. Не все сразу. Для этого еще будет время.
А может, и расспрашивать не придется, Айрин все расскажет сама...
5
Так и получилось. В течение нескольких последующих дней Айрин понемногу выложила почти все, что интересовало Бекки.
На другой день та подъехала к уютному особняку на такси. Когда нужно было что-то перевезти, она предпочитала именно такой способ передвижения. Собственным автомобилем не обзаводилась принципиально — не желала иметь проблемы с парковкой. Сегодня Бекки прибыла с мольбертом, натянутым на подрамник, и загрунтованным холстом, кистями, красками и прочим, что необходимо художнику.
Пока выгружала все это, входная дверь особняка отворилась, выпуская девушку в джинсах и белой куртке. Провожала ее Айрин Хорнби.
— Спасибо, милочка, — сказала та, довольно улыбаясь. — Мне очень понравилось.
— Еще понадоблюсь — звоните, — сказала девушка. — Всего хорошего, миссис Хорнби. Успехов!
— Спасибо, дорогая. Непременно позвоню. — Тут Айрин заметила Бекки. — А, ты уже тут, детка... Заходи, у меня все готово.
Уже в спальне, пока Бекки расставляла мольберт, устанавливала подрамник и распаковывала прочие привезенные с собой вещи, Айрин пояснила:
— Девушка, которую ты видела, стилистка. Вчера, пока я готовилась к позированию, мне довелось приложить столько усилий, чтобы привести себя в надлежащий вид, и я так устала, что сегодня решила поступить проще: позвонила в ближайший салон красоты и вызвала мастера на дом. Приехала эта милая особа и в два счета сделала все, что нужно, притом гораздо лучше, чем я. Взгляни сама!
Бекки давно заметила, что макияж Айрин сделан искуснее и, так сказать, более соответствует возрасту. Однако из вежливости сказала:
— Да, очень хорошо, но и вы вчера неплохо справились с задачей. Как бы то ни было, вы глядите замечательно. Вас просто необходимо запечатлеть на полотне!
Рассмеявшись, Айрин погрозила Бекки пальцем.
— Ты мне льстишь, детка...
Тем не менее она кокетливо тронула волосы, тем самым непроизвольно продемонстрировав свое хорошее настроение.
Пока они беседовали в том же духе, Бекки собрала и установила специальную разборную рамку, на которую затем накинула привезенную с собой светло-бежевого оттенка ткань, которая должна была стать фоном всей будущей картины. Затем усадила Айрин в самое красивое кресло, которое нашлось в доме — собственно, в гостиной, — и красиво драпировала на полу шлейф ее платья.
— Так я должна сидеть? — спросила Айрин.
— Да. Правда, существует вариант, при котором придется стоять, но не советую вам выбирать его. Ведь работа продлится не один день, и всякий раз вы должны будете выстаивать по нескольку часов. Это трудно даже... — Тут Бекки осеклась, проглотив слово “молодому”. Как знать, возможно, Айрин Хорнби еще не считает себя старухой. — То есть я хотела сказать, не всякому это под силу.
Айрин кивнула.
— Что верно, то верно, детка. Правда твоя... Пусть будет кресло. Тем более что моя прабабушка Дебора тоже изображена сидящей в кресле.
— Вот видите, как хорошо... — пробормотала Бекки, роясь в сумке. — Куда же я его подевала...
— Значит, и я буду как бабушка Дебора, — продолжала тем временем Айрин. —Ты что-то потеряла?
— Не могу найти фотоаппарат... — Бекки огляделась по сторонам, подумав, что выложила искомое с другими вещами.
— О! Собираешься что-то фотографировать? — В тоне Айрин сквозило любопытство пятилетнего ребенка.
— Конечно... — откликнулась Бекки. — Надо же, неужели забыла?
Айрин нетерпеливо пошевелилась в кресле.
— А что именно ты хочешь снять?
— Вас. — Бекки вновь принялась копаться в сумке.
Повисла пауза. Спустя минуту Айрин неуверенно произнесла:
— Но мне нужен не фотопортрет, а рисованный. Живописный.
— Да-да... — невнимательно пробормотала Бекки. И в этот момент наконец нашла, что искала. — Вот он! — воскликнула она, извлекая фотоаппарат из вороха тряпья, которое припасла для технических нужд. — Как это я его так завернула?
Айрин вновь заерзала в кресле.
— Э-э, детка, слышишь, что я говорю?
— Конечно! Не беспокойтесь, портрет получите именно такой, как вам хочется. Я художник, а не фотограф. Мне проще написать картину, чем сделать хорошую фотографию. — Бекки усмехнулась. — Если бы профессиональный фотограф увидел сейчас эту штуку, — тряхнула она фотоаппаратом, — то поднял бы меня на смех.
— Почему?
— Ведь это, можно сказать, игрушка, а не фотоаппарат. Качественного снимка тут не добьешься. Так, развлечение, и все: только щелкнул, сразу выползает фотография.
— Тем не менее ты собираешься меня фотографировать?