Не сдержался.
Как в мареве каком-то, в дурмане, полез лапами, поцеловал, а дальше – провал, блядь, временной. Как в фантастических романах, что читал мальчишкой.
Опомнился только, когда почувствовал копошение в районе ремня.
Чуть пришел в себя, и охренел.
Оказывается, он за секунду успел перетащить девочку себе на колени, расстегнуть на ней кофту, стащить белье, распустить волосы, и все это – не прерывая жадного поцелуя!
Ну что тут скажешь? Даже с отключенным сознанием его тело действовало вполне себе профессионально, стремясь получить все удовольствия, что могла дать ему эта маленькая, хрупкая девочка.
Опыт, как говорится, не пропьешь.
Опять он перепутал, похоже, фантазии с реальностью (а это диагноз, диагноз, блядь!), и опять страдает мышка, которую еще чуть-чуть и поимел бы прямо в машине, как шмару плечевую.
Она-то не понимает, похоже, ничего. Ведется на него, отказать не может. Конечно, попробуй ему откажи, если он ей первым делом в рот языком лезет!
Митяй закурил и чуть поморщился, наблюдая, как ошарашенная случившимся девочка пытается застегнуть пуговицы на блузке, приладить на место белье, кажется, разорванное им к херам в клочья.
Мудак, он мудак и есть.
Ничего нормально сделать не может. Даже девочку усталую до дома довезти без приключений.
Вон трясется как, испугалась, наверно, до чертиков.
Ну ничего, все еще можно исправить.
Шарахнулась она, конечно, из машины знатно. Бежала, аж пятки сверкали.
Лежит, поди, сейчас, и трясется от страха, а, может, радуется, что все обошлось.
Митяй отвлекся на пиликанье трубки.
Валек.
Веселый-напряженный голос. Грохот музыки на заднем фоне.
– Братуха, не спишь? Подваливай, у нас тут веселье начинается!
– Где?
– Да вот возле клубешника нашего любимого. Круто тут: телки, вискарик, только тебя ждем!
– Еду.
Митяй кинул трубку, полез в бардачок, достал блеснувшее матовым воронением оружие, сразу дослал патрон.
Валек просто так не звонит. Весело, значит.
Ну, повеселимся.
Через час, лениво наблюдая за грузящимися в тонированные джипы чужаками, прикуривая, Митяй с удивлением заметил чуть подрагивающие пальцы.
Странно. С войны не дрожали у него руки. Да и там только первый месяц такое накатывало.
Странно.
Валек, ухмыляясь разбитой рожей, что-то балаболил по своей привычке, Митяй даже не вслушивался, задумавшись о том, что завтра девочка могла его и не дождаться.
Мысль была странная, нелепая и отчего-то горькая.
Он мимолетно совсем представил, о чем бы она думала, маленькая ведьмочка с огромными черными усталыми глазами, если б он так и не появился бы больше никогда в ее жизни.
Вспоминала бы его? А если да, то как долго?
Почему-то именно после этой, совершенно глупой, дебильной даже в своей нелогичности, неожиданности, разборки с пришлыми, совершенно не рубящими фишку, кто где есть в этом городе, парнями, разборки рядовой, хорошо, малой кровью закончившейся, ему в голову залетела эта дикая мысль.
Залетела, зацепилась и никак не хотела отпускать.
Как и сама девчонка, ведьмочка, серая мышка с бездонными глазищами.
– Ты прости, брат, я тебя из постели выдернул, наверно, – донесся до него сквозь размышления голос Валька, – как там, кстати, Дюймовочка? Сладкая? Я бы…
И замолчал внезапно, потому что воздух резко вышибло из груди от удара о капот машины. Уставился в недоумении в абсолютно дикие, бешеные глаза Митяя с зрачками-точками, особенно страшными на фоне яркой синевы радужки. Глаза сумасшедшего.
– Заткнись, блядь, – ровно и тихо проговорил Митяй, прижимая Валька локтем к капоту джипа, – ни слова о ней, усек?
Валек не смог ответить все по той же причине острой нехватки воздуха, но понятливо закивал.
Все понял, брат.
Конечно, брат.
Больше никогда, брат.
Как же ты так вперся, брат?
Митяй отследил последнюю мысль, мелькнувшую в хитрых глазах друга, тряхнул его еще разок для профилактики, отпустил, сплюнув.
Как открытую книгу, блядь, читает.
Вообще не дело это все. Вообще не к месту такая слабость, что заставляет руки подрагивать от страха.
С войны не было. И на войне не было. А тут – ну надо же.
И правда, как же он так вперся-то?
5
Кристина подошла, недоверчиво щурясь на сверкающую на мартовском солнце машину. Не зря пацаны на мойке носились, как ошпаренные. Хоть и ненадолго такая красота по нынешней погоде, но как раз хватило, чтоб с шиком подкатить к дверям общаги.