— Тебе хоть шестнадцать-то есть?
— Почти! — кивнул он, хитро прищурившись, а потом протянул мне смуглую руку со светлой ладонью: — Ренат.
Я поставила блюдце на крыльцо и нерешительно вложила в нее свою и ощутила мягкое, но крепкое пожатие. Ренат вдруг резко приблизил ко мне свое лицо и сказал доверительным тоном:
— Дело серьезное, там человек пропадает, но человек капец сложный, к нему подход нужен. То есть к ней. В общем, подыскиваю подходящую кандидатуру. Ответишь на вопросы?
Не стану врать, заинтриговал он меня ужасно. Пришлось сдаться и выложить все как на духу:
— Восемнадцать. Только поступила на ин. яз. Хобби… книжки люблю читать…
— Нормас! Уже достаточно. Она тоже читать любит — сойдетесь.
— Да про кого речь-то?
— Сеструха моя двоюродная. Дина. Гостит у нас вторую неделю. Со двора не выходит, а больше всего в комнате у окошка сидит и вздыхает. Не ест почти ничего. Короче, матушка за нее беспокоится. Я думаю, ей надо выговориться, но нам она не хочет. Уж больно сложная. А тебе, может, и скажет. Вы девчонки, и возраст близкий…
Я иронично приподняла бровь и покачала головой. Вот это прикол! Дружеская сваха…
— Не уверена, что стоит лезть к человеку, если он не хочет ни с кем делиться своими проблемами…
— Да много ты понимаешь в свои 18 лет! — отмахнулся Ренат, и в этот момент бахнула моя калитка. По дорожке к нам решительно направлялся Глеб, и лицо у него было недовольное.
— Че надо, мартышка? — спросил он, подходя к Ренату вплотную.
Во мне моментально вспыхнул праведный гнев:
— Глеб! Что за выражения?
— Маш, не лезь! — отодвинул он меня рукой за плечо.
— Вообще-то, это ты лезешь! Пришел ко мне во двор и оскорбляешь моих гостей..!
— Гостей?! С каких пор ты знаешься с этими нехристями?!
Его слова, словно острые ледяные камни, больно ударяли меня в грудь. Господи, в кого превратился мой лучший друг детства?! Однако я не успела произнести никакой отповеди, потому что калитка опять хлопнула, и на дорожке возник Денис с маленьким свертком в руках.
— Ба! — как всегда, довольно воскликнул он. — Претенденты на внимание дамы все прибывают! Я как раз в разгар битвы?
— А этому-то что нужно? — совсем низко и тихо прорычал Глеб и пошел навстречу Денису.
Я схватилась ладошками за щеки. Что за безумный вечер!
Ренат тронул меня за плечо, а другой рукой вложил мне в пальцы маленькую бумажку:
— Приходи завтра утром к нам за молоком. Это будет знак!
Я устало вздохнула и кивнула ему, а он тут же быстро смылся из нашего двора. Я сунула бумажку в карман штанов и подошла к двум недружелюбно беседующим молодым людям.
— Вали отсюда! — требовал Глеб, кипятясь.
— А то что? — лениво откликался Денис.
— А то сам не знаешь! Всеку тебе по печени!
— Попробуй! — презрительная усмешка. — Еще посмотрим, кто кому всечет!
Меня ужасно нервировала вся эта ситуация, но вместо того, чтобы мыслить по существу, я почему-то пыталась придумать, как назвать этих двух взбесившихся горилл одним словом. Друзья? Не то. Денис мне не друг, да и между собой они, как кошка с собакой. Из них Глеб, конечно, собака. Искренний, верный, открытый. Явная и понятная агрессия. А Денис — кот. Хитрющий, опасный, как притаившийся ягуар, и гуляет сам по себе. То есть, себе на уме.
Товарищи — звучит совсем уж глупо, мы же не на советском митинге… Мужчины — слишком громко и пафосно. Мальчики — как-то чересчур панибратски. Я совсем запуталась и в конце концов просто заорала:
— Денис и Глеб! Немедленно прекратите это! Что за детский сад?!
Никогда в детском саду мальчики из-за меня не дрались, но звучит авторитетно и не слишком оскорбительно. Они замолчали, но продолжали сверлить друг друга яростными взглядами.
К сожалению, на мой крик прибежала еще и мама. Высунулась в приоткрытую дверь и с интересом оглядела поле боя:
— Машунь, чего тут у вас происходит? Спать пора… а вы шумите.
— Здравствуйте! — привычно сверкнул улыбкой Денис.
— Здравствуй. Ты чей, юноша?
— Я Уваров. Клавдии Ивановны внук.
— Аа, знаю, знаю… почтальон наша. Ну, передавай ей привет от Вали Сорокиной. И… расходитесь уже, поздно.
— Конечно, майн херцхен! Только айн момент!
Мама спряталась за дверью, а Денис с видом фокусника развернул свою маленькую ношу. Это оказался крошечный рыжий котенок — очень славный и пушистый, так мило попискивавший, что у меня сладко сжалось сердце и чуть слезы не выступили на глазах.
— Вот, Манюнь, это тебе, — с самодовольной улыбкой вручил мне Денис мохнатый комочек.