— Но Нина не захотела меня слушать, — сказал Он сокрушённым голосом. — Ты же знаешь, дочка, свою маму. Если Нина что-то втемяшит себе в голову, это уже ничем не выбьешь.
— Не надо так о моей маме, — попросила я Его, хотя в душе знала, что Он прав.
— Нет-нет, я не имел в виду ничего плохого! — мне показалось, что Он испугался, как бы я, обидевшись на Него, не бросила трубку. — Нина — прекрасный человек и хорошая дочь. Она сделала свой выбор. А я, — Его голос прозвучал печально, — был молод и хотел увидеть мир, хотел реализовать свои амбиции. Надеюсь, дочка, ты меня понимаешь?
— Наверное, — ответила я неопределённо, и попросила: А вы не могли бы не называть меня дочкой? От этого обращения мне как-то не по себе. К тому же у меня есть папа, точнее, был.
— Да-да, понимаю, — Он тут же правильно отреагировал, что тоже пришлось мне по душе. — Прости меня, пожалуйста, Люся? Просто у меня, кроме тебя, других детей не было и нет. И теперь я радуюсь, когда говорю это слово — дочка. Но если тебе это неприятно, я не буду.
— Спасибо, — я сухо Его поблагодарила. Да, собственно, о чём говорить с человеком, пусть даже это твой родственник, если вас ровным счётом ничего не связывает? Мало того, этого дядю Антона я в жизни не видела. Знала, что есть такой человек на свете, и всё. А теперь…
Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, я испытывала ужасную тоску, обиду и даже панику из-за того, что, если верить дяде Антону, мои близкие мне всю жизнь лгали. С другой, я не могла поверить, что мой папа — это на самом деле мой дядя по отцу.
Да, у нас в семье имелись какие-то недомолвки. Хотя ради справедливости скажу, что не у нас одних. Скажем, одна моя школьная подруга, будучи уже взрослой девушкой, выяснила, что у неё есть брат, который, поссорившись с родителями, ушёл из семьи, когда она была ещё совсем маленькой. Но потом, узнав о смерти отца, он приехал на похороны. Так Алёна с ним и познакомилась. Теперь мужчина тепло общается и с сестрой, и с другими родными.
В свою очередь, я не раз замечала, как моя мама нервно реагировала, если речь ненароком заходила о Германии. А в детстве однажды, играя под окном с куклой, я услышала обрывок маминого разговора с её сестрой, тётей Галей. Они разговаривали по телефону и, отвечая на какой-то вопрос Олиной мамы, она сказала, чтобы та не напоминала ей про Антона, что он — тот ещё жук, и что мама рада, что он уехал из России.
Всё это наводило на мысль, что моя мама и вправду когда-то дружила с дядей Антоном, а потом между ними пробежала чёрная кошка, а мама вышла замуж за его младшего брата.
Однако я росла довольно сообразительной девочкой, чтоб не ставить родителей в неловкое положение своими неудобными вопросами. А теперь я прям не знаю, что и думать. Ведь я очень люблю своего папу. Мне его сильно не хватает. И вдруг некий человек заявляет мне, что это он — мой отец.
Я так глубоко задумалась, что вздрогнула, услышав неожиданно голос Ольги:
— Да если бы дядя Антон и вправду являлся твоим отцом, Люся, то где он был столько лет?
— Опять двадцать пять! — я мысленно простонала, но пришлось разъяснить свою позицию:
— Я же тебе сто раз объясняла, что Он не беспокоил меня из-за их договорённости с мамой! А мама, естественно, ни в чём не признается. Никто не любит ворошить прошлое. И к тому же, все родители хотят выглядеть в глазах своих детей идеальными, ну или хотя бы просто положительными. Плюс моя мама, как все учителя, человек очень консервативный.
— А я бы на твоём месте, Люсь, поговорила, прежде чем, бросив всё, ехать в такую даль, — продолжала настаивать на своём Ольга. — Ведь ты сейчас не только свой бизнес оставляешь, но, что ещё хуже, — Руслана.
— Так я же ненадолго уезжаю! А что касается Руслана, извини, мне пока совсем не до него.
— Как бы потом поздно не было, — заметила Ольга и посмотрела на меня как-то испуганно.
— Если Руслан — моя судьба, — ответила я твёрдо, — тогда он всё поймёт. Но я, правда, сейчас не могу с кем-либо разговаривать. У меня и так от этой новости голова кругом идёт.
— Может, и так, — неуверенно сказала Лёля. — Но с тётей Ниной можно же было поговорить! Вот я от своей мамы никогда ничего не скрывала.
— Блин, сколько можно твердить об одном и том же?! — разозлилась я про себя, но ответила:
— Думаешь, я не знаю, что мама скажет, что это — брехня? Пойми, Лёля, разговор с мамой всё равно ничего не изменит? Но зато я потратила бы на него и время, и нервы. А мне нужно морально подготовиться к встрече. Меня внутри всё ещё потряхивает, понимаешь?
— Но попытаться-то можно было, — сказала Оля упавшим голосом. Однако я на это сказала:
— Я не хочу, чтоб мама узнала о Его звонке. Не хочу, чтоб ей было больно. Пусть она думает, что я не знаю о том, что в молодости у неё был роман сначала с одним парнем, а затем с его братом. А уж из-за чего они с Ним расстались — не моего ума дело.
— Вот тут я с тобой, Люсь, соглашусь, — смягчилась Ольга. — У тёти Нины и так-то болячек всяких хватает. А если она узнает, что спустя столько лет у тебя объявился якобы папашка, она и вовсе сильно расстроится. Не дай бог, ещё сляжет.
— То-то и оно, — я коротко вздохнула и, не удержавшись, сказала:
— Не понимаю я, Лёль, что с тобой? Я всегда восхищалась твоим здравомыслием, а ты вдруг в панику ударилась! По-моему, ты так не переживала даже, когда согласилась на переезд в Москву. Хотя, по мне, менять свой жизненный уклад, ехать с ребёнком ой, как непросто!
— Ну так мы с Кристинкой не ехали в неизвестность! — удивилась Оля. — Я знала, Люсь, что ты меня поддержишь. А кто тебе в случае чего придёт на помощь в Германии?
— Ты так говоришь, как будто я с детьми собралась в глухую тайгу, — я покачала головой и попросила сестру: Лучше бы, Лёля, ты помогла мне собрать вещи Милана и Мартина, а то я не успеваю. Времени в обрез!
— Как это всё не вовремя! — Оля полезла в шкаф, и опять остановилась. — Руслан мне звонил несколько раз, а я трубку не стала брать. Что ему сказать, не представляю?
— Ничего не говори! — сложила я руки на груди. — Это наши, семейные дела. Рус тут вообще ни при чём. Да я сама пока не знаю, чем закончится наша с Ним встреча? Может, мы в пух и прах разругаемся, и я сразу же вернусь обратно. Тогда, какой смысл посвящать Руслана в эту историю? Мне и самой в ней не всё понятно, мягко говоря.
— А если Руслан приедет в салон?
— Вали всё на меня. Скажи: сестра — дура, рванула куда-то из Москвы, а куда — не сказала.
— Ну что же ты Руслана Анваровича за дурака-то держишь? — обиделась на меня Ольга.
— Вообще-то, Лёля, ты должна за меня переживать! — сразу же вспылила я. — А Руслан мой отъезд как-нибудь переживёт. Да и уезжаю я ненадолго. Мне надо показаться Ему на глаза и показать своих детей. А больше мне там нечего делать. Думаю, сиделка у Него есть. Зато потом я смогу спать спокойно.
Но оказалось, как всегда, права народная мудрость. Или: “быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается”. Конечно, если бы я знала, в какую историю влипну с этой поездкой в Германию, я ни за что на неё не подписалась. Но все мы крепки задним умом, к сожалению.
Самолёт легко меня уносит
— Проверь, Люсь, ты ничего не забыла? — спросила меня Ольга с потерянным видом.
— Даже если и забыла, возвращаться домой уже поздно. И, вообще, нам пора. Девчонки, не скучайте! Скоро увидимся! — я притянула к себе Лёлю с Кристинкой и чмокнула обеих в их до крайности взволнованные лица.
Представляю, как им грустно и даже немного страшно сейчас. Они-то привыкли, что у нас дома всегда шумно и весело. Теперь Ольга с Кристиной, наверное, будут чувствовать себя одиноко в большом и пока что чужом для них городе.
А ещё Оля до сих пор опасается проверок, а также боится, что она без меня не справится с работой в салоне. Но что делать? Мне нужно повидать дядю Антона. Думаю, на всё про всё мне хватит недели, да и то это многовато.