— Положи где взяла, — мужчина даже не повернулся, сказав это, но я знаю, что это адресовано мне.
Краснов сказал — я не сделала. Как обычно. Вчитываясь в содержание документа, я понимаю, что это бухгалтерский отчет, и судя по припискам от руки, он не сходится.
— Ты меня слышишь? — мужчина резко выхватывает у меня из рук бумагу. — Не трогай, ты все равно ничего не понимаешь.
Его слова ранят, становится понятно, что он считает меня глупой девчонкой.
Он раздражен и не смотрит на меня, избегая зрительного контакта. Мужчина поспешно собирает документы, закрывает крышку ноутбука и выходит, бросив мне через плечо:
— Сейчас приедет визажист, встреть его сама. Я занят.
Я вспоминаю, что он говорил мне про благотворительный вечер и мое настроение опускается ниже минимума. Я чувствую его холодность и отстраненность, как будто вчерашний вечер встал между нами стеной. Мне должно быть наплевать, но я не могу заставить себя ненавидеть Краснова или хотя бы ничего не чувствовать к нему. Мне сложно понять, что он значит для меня, как мне относится к нему, как вести себя в его присутствии. И мне даже не у кого спросить совета.
Стоило только Краснову скрыться на втором этаже, как в дверь постучали и через мгновение через порог переступил мужчина в валенках Гуччи.
— Мама Мия! А вот и наша красавица! — он сгреб меня в объятия и расцеловал в обе щеки. — Копия Юля.
Я понимаю, что речь идет о моей маме, значит он знал её.
— Вы кто? — я начинаю подозревать, что это и есть мой визажист, судя по модным валенкам и шлейфу яркого парфюма, но нужно знать наверняка.
— Я Пабло, прямиком из Парижа, сделаю из тебя настоящую конфетку, — он подмигивает мне и по-хозяйски проходит вглубь дома.
Слава, проснувшийся от шума, не был удивлен появлению Пабло. Некоторое время я находилась в прострации, неготовая к хлопотам. По телу разлилась слабость, требующая срочно отправиться в кровать и забыться в крепком сне. Но мое тельце усадили в кресло и все завертелось, Пабло возился с моими волосами, собирая их в высокую прическу, затем приступил к макияжу. Когда я была собрана талантливыми руками мужчины, то была удивлена преображению. Макияж накинул мне пару лет и мой возраст могла выдать лишь плоская фигура.
— Них…, - Слава осекся, когда увидел меня, что вызвало у меня улыбку. Это лучшая реакция из тех, которая могла быть. — Я тут одежду принес.
Парень положил на диван бархатную коробку. Внутри оказалось роскошное нежно-розовое фатиновое платье с отделкой из бисера и страз длиной в пол. Интересно, Краснов сам выбирал? Нет, не нужно об этом думать, это не важно.
— Ты просто ангел, — говорит Пабло и начинает собирать свои инструменты.
Я должна чувствовать предвкушение вечера, но все что я чувствую, это печаль. Мои родители не смогут увидеть какая я красивая, не возьмут за руку, и мы не разделим счастливые мгновения вместе.
После того как я полностью собрана: на ногах туфли на шпильке, в руках сумочка, на плечах полушубок, Краснов спускается в черном смокинге, по-прежнему избегая меня взглядом. Я надеюсь услышать комплимент по поводу моего внешнего вида или хотя бы увидеть одобрительный кивок, но он проходит мимо, разговаривает лишь со Славой по поводу нашего маршрута и что он поедет на своей машине.
Слава помогает добраться до машины, удерживая меня под руку, чтобы я не поскользнулась в то время, как Краснов с буксом выезжает за ворота дома.
— Он злится?
— Почему бы вам самой не спросить у него? — Славик улыбается мне, открывая пассажирскую дверь, но я не спешу садиться.
— Он не захочет со мной разговаривать.
— Откуда столько уверенности в этом?
Мы подъезжаем к какому-то загородному клубу, территория которого освещена сотнями огнями, создавая праздничную атмосферу. Когда машина останавливается у входа, пассажирская дверь открывается, и Алексей протягивает мне руку. Я немного торможу, пялясь на мужчину, как будто он мне причудился, но потом нахожу в себе смелось вложить в раскрытую ладонь свою. Мужчина крепко держал меня, пока я перебирала своими ножками по заледенелому асфальту до дверей. Стоило только нам оказаться внутри, как он отпустил меня и отстранился на пол метра, разрушая трепет в моей груди.
Зал, где проходило мероприятие был фантастически оформлен. С потолка свисали цветочные композиции и сотни маленьких лампочек, отражавшихся в глянцевой поверхности пола. Фуршетные столы ломились от закусок и напитков. Мужчины были одеты в смокинги, празничные костюмы, а сопровождающие их дамы в вечерние наряды.
Краснов представлял меня разным людям, как дочь Андрея Миронова, никак не обозначая наши с ним отношения. Меня приветствовали с улыбкой, осыпали комплиментами и желали всего самого лучшего в наступающем новом году, а я изредка бросала взгляд на мужчину, лицо которого не выражало, как обычно, никаких эмоций.
После того, как я закинула в себя пару закусок, чтобы не пугать людей урчанием желудка, меня вновь начали представлять важным шишкам города.
Из глубины зала к нам шел солидный мужчина с проседью на висках, под руку с ним шла Алёна Крупина, в белоснежном платье и неизменной алой помадой на губах. Сердце пропустило удар. Когда она помахала нам рукой, или не нам, а персонально Краснову, сердце пропустило ещё один удар. Желудок сжался в спазме от воспоминаний о недавних событиях, и я готова была сорваться на бегство, только не встречаться лицом к лицу с юной соблазнительницей.
Мужчина, поцеловав мою руку, тем самым вызвав новый приступ отвращения, кивнул Краснову.
— Лика, это Сергей Куприн, — сказал мне Алексей, слегка наклонившись к моему уху.
— А это моя дочь, Алёна, — мужчина представил и так известную нам девушку, которая в это время пожирала глазами моего опекуна.
— Мы знакомы с Алёной, — я постаралась натянуть милую улыбку, мысленно придушивая блондинку. — Вместе учимся.
— Как прекрасно, — мужчина собирался ещё что-то сказать, но зазвонивший мобильник, заставил его отойти, оставляя Алёну наедине с нами.
Девушка явно не скрывала своего интереса к Краснову и всем своим видом демонстрировала желание еще разок провести с ним время. Её платье открывало шикарный вид на ложбинку упругой груди, в то время как моё полностью закрывало все важные участки тела, не давая и шанса на конкуренцию. Да и о какой конкуренции может идти речь, если я проигрываю ей по всем фронтам.
— Приветик, — сказала она, положив руку на бедро. — Я никак не могу забыть нашу последнюю встречу…
Она не успела договорить, потому что Краснов схватил её за локоть и поволок к выходу из зала, в сторону коридора. Со стороны это выглядело как будто они просто идут под руки. Некоторое время я стояла на месте, давая им возможность отойти на достаточное расстояние, не переставая удерживать спину Краснову глазами. Когда они скрылись за углом зала, в темноте коридора, ведущего к комнатам отдыха, я, подхватив свою пышную юбку, двинулась за ними.
Подслушивать и подсматривать становится моей плохой привычкой, но я не могу с собой ничего поделать, оставаясь в неведении.
Я пересекаю зал и останавливаюсь у коридора, прислонившись спиной к стене, прислушиваясь к разговору, чтобы меня не заметили. Из зала меня не видно, потому что этот угол скрывает большая колонна и я спокойна, что никто не станет свидетелем моего постыдного поступка.
Сердце вот-вот вырвется из груди, но я не могу спокойно ждать в стороне, оставив этих двоих наедине.
Я не могу видеть, что происходит в тусклом свете коридора, но я слышу, о чем они говорят. К сожалению, я не успела к началу разговора, поэтому становлюсь невидимым свидетелем диалога в самом разгаре.
— Нет, — голос Краснова холоден.
— Но нам было хорошо, — Алёна стонет шепотом, раскрывая всю свою сексуальность.