Грек очнулся с страшной головной болью, попробовал подняться, но не смог пошевелить руками, поняв, что связан. Видно его посадили в подвал, потому что темно было как жопе у негра. А минут через пять понял — он на судне. которое слегка покачивалось из-за небольшого волнения в бухте. Стиснув зубы, пытаясь преодолеть боль, Грек начал медитацию, конечно в таком положении делать это непросто, но возможно. Сначала расслабил веки, представил как его глазные яблоки тяжелеют, затем пришел черед мышцам лба, щек, шеи, кончиков пальцев рук и так постепенно дошло до паха. Представив, что он видит голубое небо, Грек начал гонять энергию по телу, медленно вдыхая через нос и выдыхая ртом, Грек представлял как энергия накапливается при вдохе в точке, которая находится ниже пупка на два пальца и при выдохе распределяется по рукам и находит выход в кончиках пальцев. Погоняв ее по телу, Грек направил энергию в голову, стараясь убрать боль и через полчаса она ушла. Теперь Грек, приведя себя в норму, принялся напрягать и расслаблять мышцы в местах соприкосновения с веревкой. Связали его на совесть, но за время учебы удавалось освобождаться даже от «ласточки», в которой пошевелиться без удушения невозможно.
Бас, не дождавшись возвращения соседа по комнате, лег спать и обнаружил, что Грек не ночевал только утром. На утреннем разводе Бас доложил вернувшемуся командиру роты Урюпину о пропавшем Кадильникове и о его подозрениях, от которых отмахнулся заместитель начальника ГРУ Черноморского флота. Тимофей Урюпин был одним из казачьих детей, которых забрали для обучения Масленко и его бойцы, поэтому Масленко, назначенный начальником ГРУ, был для него почти как отцом родным и связь с Маслом Урюпин держал постоянно, докладывая о состоянии дел на Черноморском флоте. Про Крестовского, ставленника императора, Масло знал, но пока ничего не мог сделать, теперь же он связался с Строевым и доложил о ЧП в Севастополе.
Андрей на аудиенции доложил о вопиющем случае Николаю Второму — Ваше Величество! Из-за вашего нежелания прислушаться к моему мнению этот идиот Крестовский своим нежеланием вникать в проблемы ГРУ дал возможность иностранной разведке похитить офицера особо засекреченного подразделения.
Николай Второй вздохнул — Андрей Григорьевич! Ну не мог я отказать его отцу, он же столько лет мне верой и правдой служил! Хорошо, я переведу младшего Крестовского в гвардию.
Строев, покидая дворец, подумал — Ну морда царская! Господи, как же прав был Свердлов, желая в той реальности смерти для этого козла! Живя, он ненароком может наделать столько хрени, что России никакие враги не сделают! Ну не хочешь управлять государством, уйди в сторону. Нет, вцепился за власть и не хочет ее выпустить из рук. А эта продажная церковь ради объединения с заграничной отколотой частью РПЦ объявит этого мудака вместе со всей его семьей святыми и прихожане будут молиться этому «лже-святому» и надеяться на его помощь. Как же цинично! Почему-то не объявлены святыми настоящие мученики, погибшие за Веру: за связи с партизанами десятки священнослужителей были расстреляны или сожжены фашистами, среди них священники Николай Пыжевич, Александр Новик, Павел Щерба, Павел Сосновский, Назоревский и многие другие. Настоятель Покровской церкви в селе Хоростово Пинской области (Полесье) Иоанн Лойко принародно благословил трех своих сыновей, Владимира, Георгия и Александра, идти в партизаны. В феврале сорок третьего года Хоростово было окружено карателями. Партизанское командование решило вместе с мирным населением уйти без боя. Отец Иоанн остался с теми, кто не смог уйти. Это были в основном больные, немощные и те, кто не хотел оставлять родные хаты. Вместе с отцом Иоанном остались матушка Ольга, их дочь Вера, а еще жена старшего сына с тремя малолетними детьми.
Накануне великого православного праздника Сретения Господня отец Иоанн вел службу, в деревне появились немцы. К середине службы фашисты стали сгонять в храм оставшихся жителей и никого оттуда не выпускали.