Вильгельм Второй принял начальника германского генштаба после получения от русского посла ультиматума о немедленно выводе войск из Франции, в ином случае Россия готова объявить войну Германии и ее союзникам.
— Ну и что будем делать? — кайзер растеряно мерил шагами свой кабинет.
— Ваше Величество! Предлагаю австрийские дивизии второго эшелона развернуть навстречу русским, только что сформированный нами новый пехотный корпус и два полка артиллерии, которые уже находятся в эшелонах, мы также отправим на восток. Мы не будем ждать окончания мобилизации в России, а ударим сейчас, пока русские не готовы нашему внезапному удару. Удар предлагаю нанести по Польше. Поляки поголовно мечтают отколоться от России и обязательно ударят русским в спину, у них это еще со времен Наполеона в крови. Мы не будем размазывать войска по фронту а двумя колоннами ударим в двух направлениях: Южном на Киев и Северном на Варшаву и дальше на Минск. Взяв эти города, мы соединим наши клещи в Смоленске, откуда до москвы как говорят русские, рукой подать!
— Нам разве хватит этих сил для выхода на оперативный простор? Я конечно вас понимаю, фельдмаршал, вы хотите пройтись по русским тылам, уничтожая их штабы и захватывая военные склады. Вот только вы рискуете, растянув свои коммуникации, оторваться от своих тылов и без снабжения останетесь без боеприпасов.
— Ваше Величество! Генеральный штаб считает, что мы, захватив подвижной состав русских, сможем его использовать для переброски всего необходимого.
— Ну что же! Если мой кузен настолько отупел, чтобы вместо спокойного мира ввязаться в кровопролитную войну, то пусть он и отвечает за гибель своих подданных.
На конспиративной квартире коммунистической партии срочно собрался Центральный Комитет в полном составе. Инициатором был Владислав Ленин — Товарищи! Царь решил ввязаться в войну за чужие интересы, решив наплевать на интересы своей страны. Мы должны выступить с разъяснениями пагубности такого решения, но ни в коей мере мы не должны не вставлять палки в колеса нашей военной машины. Нам нужно сделать все, чтобы немцы умылись кровью, навсегда отбить у них охоту ходить к нам за добычей. А вот после окончания войны готовьтесь сместить неразумного царя с престола. Пришла пора менять власть в нашей огромной стране. Мы и так дали Николашке слишком много времени на принятие правильного решения. Да вот беда — Не хочет помазанник управлять государством во благо своего народа. Решил вот в полководца поиграться, оставив в истории след Великого победителя, не понимая при этом ни в военном деле, ни в политике, ни в экономике!
Ульянов аж подскочил со своего стула — Ну наконец-то! Я уже начал сомневаться в вас, товарищ Ленин! Некоторые товарищи тоже выражали вам недоверие, считая вас агентом царской охранки, чья задача не допустить выступления нашей партии против царской власти. Я рад, что мы ошибались!
Кропоткин удивился — Владимир Ильич! Вот уж не думал, что такой человек как вы может не доверять товарищу Лису, и ты извини, Владислав, что по старой твоей кличке к тебе обращаюсь. Что будем делать с царской семьей?
После начала Войны в обществе усилились антигерманские настроения, Санкт-Петербург решили переименовать в Петроград. Николай Второй, подписавший этот манифест, выслушивал насмешки по этому поводу даже от своей матери. «Скоро Петергоф назовут "Петрушкин двор», — опасалась вдовствующая императрица Мария Федоровна. Тем не менее, антигерманские настроения в обществе набирали обороты, и дальнейшие инициативы по искоренению всего немецкого переходили даже на бытовой уровень. Появлялись, например, предложения заменить в обиходе немецкое слово «бутерброд» на английское «сэндвич» (поскольку Великобритания стала союзницей России по Антанте). Первая мировая война была уникальна для российского общества тем, что ее приближение не столько пугало, сколько вызывало энтузиазм, который весьма активно поддерживался и подогревался официальной пропагандой. Заголовки петербургских газет тех дней — «В преддверии войны», «В ожидании войны». Следует сказать, что далеко не все общество поддерживало эту позицию.