Оптимистическим надеждам военного министра Сухомлинова не суждено было сбыться… Мировую войну русская армия встретила совершенно неподготовленной. Хотя вряд ли можно говорить, что он ничего не делал. Определенные шаги в нужном направлении были сделаны: он сократил трехнедельный срок мобилизации, увеличил число офицеров, повысил уровень оснащения армии техникой и вооружениями, поднял планку оплаты, избавился от слабых офицеров (уволил 341 генерала и 400 полковников). Однако полностью «маньчжурский синдром» преодолеть не удалось. В армии не хватало знающих офицеров (3000 человек). Пройдет немного времени, и депутат Думы Половцов бросит в адрес Сухомлинова упрек, что он «обманул всех лживыми уверениями в готовности к страшной войне», «сорвал с чела армии ее лавровые венки и растоптал их в грязи лихоимства и предательства».
…И здесь уместно вспомнить, как смертельно раненный П. А. Столыпин умолял царя Николая 11 к нему приехать. Он очень хотел с ним поговорить о деле государственной важности. Но царь так и не нашел времени для встречи… Было это за три года до начала войны… Столыпин умер на четвертый день после покушения, но просил передать царю: «Наша оборона в руках человека ненадежного. Необходимо немедленно уволить Сухомлинова с должности военного министра». Армия была не подготовлена в том числе и потому, что из бюджета военного ведомства министр Сухомлинов разворовал значительные суммы. Причин, конечно, больше, но эта — главная… О предательстве и воровстве военного министра премьер Столыпин знал еще в 1911 г. Позже в архивах нашли документы о связях Сухомлинова с немецкими и австро-венгерскими агентами.
«Почему русская армия была не готова и не оснащена?» — вот в чем вопрос. Позже с горькой иронией все повторяли фразу министра: «Мы готовы до последней пуговицы». Сомнения в готовности России были и у германских военных. Авторитетное прусское лицо, откликаясь на статью, заявило: «Что русская армия находится в хорошем состоянии, никто в Германии не оспаривал… Тем не менее позволительно сомневаться, все ли указания относительно боевой готовности России соответствуют действительности». Признаемся, подобного рода сомнения, как показали дальнейшие события, имели под собой основания. Однако в высших эшелонах власти и среди представителей высшего военного командования царили преимущественно шапкозакидательские настроения. Хвастливо говорили: «Мы покажем этим гуннам!»
В 1916 г. военный министр Сухомлинов оказался под следствием. Его обвинят в казнокрадстве и шпионаже в пользу немецких спецслужб. Сам В. А. Сухомлинов в «Воспоминаниях» (Берлин, 1924) все неудачи в военной подготовке российской армии и флота возложил в значительной степени на некомпетентность членов царского дома, великих князей, занимавших высокие посты: «Общее образование большинства из них, несмотря на хорошее знание иностранных языков, находилось ниже уровня средней школы». Неспособность царя добиться выделения нужных средств и оказать реальную административную помощь министерству он называет одной из главных проблем, которую не смог преодолеть.
С 1802 г. это был первый в России случай ареста лица, занявшего пост министра.
Хотя начальник канцелярии Министерства императорского двора Л. Мосолов предупредил правительство о возможных последствиях: «Суд над Сухомлиновым неминуемо разрастется в суд над правительством. Эхо происходившего в суде раздастся преувеличенно в кулуарах Думы, откуда в чудовищных размерах разольется на улицу и проникнет в искаженном виде в народ и армию — пятная все, что ненавистно народу, — полагаю при этом, что правительство, несмотря на все принятые им меры, не будет иметь полной уверенности оградить верховную власть от брызг той грязи, которую взбаламутит этот суд. Наконец, вопрос — допустимо ли признать гласно измену военного министра Российской империи».
Ясное дело: гласно признать воровство, разврат, измену военного министра было опасно и для самой власти. Министра спасут царь, затем и премьер России, Керенский. Жандарму Мясоедову не повезло. Он часто ездил за границу на лечение, поддерживал отношения с германскими властями, был известен императору Вильгельму II. Кайзер лично принял Мясоедова в имении Роминген. Предпринятое в 1906 г. расследование так и не ответило на вопросы, но Мясоедова все ж повесили. Когда началась война с Германией, истерическая шпиономания в России вызвала радость по ту сторону фронта, ибо она подрывала моральный дух противника.