Париж теперь погружался в кромешную темноту. После заката люди пробирались по улицам с маленькими карманными фонариками в руках. (Преступники поспешили воспользоваться ситуацией: возросло число уличных ограблений.) В трамваях и метро горели синие лампочки, и Корде находил, что свет их, падая на грубо размалеванные лица уличных проституток, придавал им вид “гниющего трупа”. Важные здания и памятники были надежно укрыты мешками с песком, а витрины магазинов обклеивались бумажными полосками, которые складывались в любопытные узоры. Считалось, что с этими полосками витрина не разобьется. После авианалета 30 января Корде увидел, как на деревьях возле разбомбленного дома на Авеню де-ла-Гранд-Арме повисли обрывки занавесок и обоев и один розовый дамский чулок. Во всех близлежащих домах выбило оконные стекла. Прислуга убирала осколки и временно заклеивала окна газетной бумагой.
По причине темноты и высоты, с которой сбрасывались бомбы (как правило, свыше четырех тысяч метров), самолеты были не в состоянии нанести точечные удары. Так что эти бомбардировки являлись чистым террором, хотя и ограниченного масштаба. Авианалеты возымели определенный эффект. Люди начали уезжать из Парижа. Британские и французские самолеты тоже совершали авианалеты против таких немецких городов, как Штутгарт, Майнц, Мец, Маннгейм, Карлсруэ, Фрейбург, Франкфурт[268]. И все же Лондон, помимо Дувра, оставался тем городом в Европе, который больше всех подвергался бомбардировкам. Сперва флотилиями немецких цеппелинов, затем, когда те в 1916 году были признаны негодными[269], тяжелыми бомбардировщиками. Но в этом случае число жертв было невелико: максимум 162 убитых при дневном авианалете 13 июня 1917 года[270]. И тем не менее эти бомбардировки нарушили еще одно важное табу. Под ударом оказалось безоружное гражданское население. Корде считал это варварством.
В антракте между вторым и третьим актом Корде с женой выбрались в темный вестибюль. Там было пусто, не считая статуи Вольтера, забаррикадированной мешками с песком. Антракт затянулся. Шли споры с директором театра о том, чтобы прервать спектакль. В итоге решили продолжать, несмотря на то, что бомбардировка еще не закончилась. “Разумеется”, — кисло комментирует Корде. Он был уверен, что на самом деле все хотят отправиться по домам, но остаются в театре, “боясь осуждения других, которые, кстати, тоже хотят домой. Гордость для них важнее смерти!”.
Так что все зрители вернулись в зал, и начался третий акт. Когда дали занавес, оказалось, что налет все еще продолжается. Актеры предложили публике укрыться в подвале театра. Корде с женой, вместе с потоком разодетых в вечерние наряды людей, спустились вниз, под огромные своды, где выстроились мраморные бюсты, украшавшие прежде театр, а теперь покрытые брезентом. Корде видит, как кто-то из военных водружает свою фуражку на голову мраморного Мольера. Настроение у всех в подвале подавленное, унылое, хотя одна актриса и пытается развлечь ожидающих, декламируя стихи.
Около полуночи кто-то крикнул, что бомбардировка прекратилась. Когда они вышли из театра, улицы окутал густой туман. Светящиеся точки от карманных фонариков метались во мгле.
♦
На следующее утро Корде с женой решили прогуляться по весеннему городу. На бульваре Сен-Жермен они увидели шесть воронок от снарядов. На Рю де Лиль бомба упала прямо перед зданием, в котором раньше находилось германское посольство; взрывом снесло входную дверь. Они отправились с визитом к Анатолю Франсу, который вчера тоже был в театре.
Оказалось, что антракт перед третьим актом затянулся оттого, что из пьесы спешно вычеркивали целые куски, чтобы скорее добраться до финала. Актеры на сцене тоже хотели как можно быстрее покинуть театр, и это было заметно по их игре. “Впервые, — сказал Анатоль Франс, — актеры произносили свои реплики столь же громогласно и торопливо, как и в обычных театрах”.
Все говорили о грядущем большом наступлении немцев.
Вторник, 12 марта 1918 года
Рафаэль де Ногалес слышит пушечный грохот у Иордана
Штаб-квартира расположилась в большом францисканском монастыре. Настроение у всех тревожное. Удастся ли удержать фронт к востоку от Иордана? Вдали слышится грохот британской артиллерии. Положение столь критическое, что все офицеры и персонал, не исполняющие жизненно важных функций, получили приказ взять оружие и отправиться в бой. Их увозят в грузовиках, туда, где гремит канонада.
268
За всю войну было убито около 2600 гражданских лиц при авианалетах союзнической авиации на Германию, в то время как при немецких бомбардировках Великобритании насчитывалось 1736 убитых и раненых.
269
Цеппелины потерпели фиаско в ноябре 1916 года, когда большая эскадрилья ночью летела к Лондону и какой-то гений додумался до того, что предложил подобраться к городу неслышно, с выключенными моторами. Мощный ветер подхватил цеппелины и пронес их над половиной Европы. А один воздушный корабль долетел аж до Алжира.
270
Лондон был тогда лишь одной из целей, и количество убитых включало в себя также тех, кто погиб в других местах.