Отправиться на войну — не ради наживы или золота, не во имя спасения отечества и чести и даже не для того, чтобы победить врага, но чтобы проявить себя, свою силу и волю, обрести опыт и научиться отвечать за свои поступки. Вот почему я хочу отправиться на войну.
Андресен знал, что больше медлить нельзя. Но он был все же рад тому, что выгадал немного времени и дал себе отсрочку.
Вчера им сделали прививки от тифа и холеры. Сегодня — укол от дифтерита. Он проверяет свое снаряжение.
Серая форма с красными выпушками и бронзовыми пуговицами.
Темная армейская шинель.
Пикельхауб с зеленым чехлом, R 86.
Серая форменная фуражка.
Собственные сапоги, купленные в Вейле.
Желтые высокие ботинки со шнуровкой армейского образца.
Опойковый ранец.
Желтый бельгийский кожаный пояс.
Такой же патронташ.
Такие же кожаные ремни.
Палатка и колышки[45]
Алюминиевый солдатский котелок.
Такая же кружка.
Такая же походная фляга.
Лопатка.
Серые перчатки.
Сухарная сумка.
Две банки кофе.
Одна банка с ружейной смазкой.
Неприкосновенный запас, состоящий из двух упаковок галет и банки мясных консервов, а также мешочка с горохом.
Два пакета первой помощи.
Винтовка образца 97.
Инструмент для протирки оружия.
Две шерстяные фуфайки.
Две рубашки.
Две пары кальсон, одни — голубого цвета.
Толстый сине-черный свитер.
Серое кашне.
Муфта.
Два кожаных пояса.
Пара теплых наколенников.
Пара рукавиц.
Личный опознавательный знак. ANDRESEN, KRESTEN. К. Е. R. R.86.
Четыре пары носков, одна из них — тонкие, ажурные (подарок любимой).
Балаклава.
Белая нарукавная повязка для ночного боя.
Мешочек соли с шелковой ленточкой.
Полкило ветчины.
Полкило масла.
Банка фруктового масла[46].
Евангелие.
“Бегство оленя”[47].
Почтовые карточки для полевой почты, 30 штук.
Писчая бумага.
“Was für die Feldgrauen, Annisolie”[48]
Пластырь.
Швейные принадлежности.
Карта.
Три блокнота.
Датский флаг (в настоящее время отсутствует)[49]
Штык.
150 боевых патронов.
Полкило копченой свиной грудинки.
Один батон копченой колбасы.
Буханка солдатского хлеба.
Все снаряжение весило около тридцати килограммов, и этого (как пишет Андресен в дневнике) “было достаточно”. Газеты сообщали о частях, состоявших из молодых студентов, которые шли в наступление под Лангемарком, с пением “Deutschland, Deutschland über alles”. Скоро зима.
Суббота, 28 ноября 1914 года
Мишель Корде обедает вместе с двумя министрами в Бордо
За столом сидели шестеро, болтали о том о сем. И все же постоянно возвращались к теме войны — такой силой притяжения обладало это событие. Говорили, что для женщины, потерявшей мужа, есть определение — “вдова”, но нет названия для женщины, потерявшей ребенка. Или соглашались, что немецкие цеппелины вполне могут долететь до Парижа и разбомбить его. Или рассказывали, что в Лондоне начали надевать на уличные фонари специальные абажуры, изобретенные знаменитой танцовщицей Лои Фуллер. Или обсуждали вот что: письма счастья с молитвами; такие письма рассылались разным людям с просьбой переписать молитвы и послать их затем еще девяти адресатам, иначе “тебя и твоих близких постигнет несчастье”.
Нет, войны было не избежать, утверждали двое сидевших за столом, они были членами кабинета министров.
Один из них — Аристид Бриан, министр юстиции, опытный политик, прожженный прагматик (некоторые сказали бы — оппортунист) левацкого толка, настроенный антиклерикально. Красноречивый Бриан становился все более важной политической фигурой, и многие другие министры завидовали ему, поскольку он побывал на фронте. В этом месяце он начал отстаивать новую идею: если война на западе увязла, почему бы не послать франко-британскую армию в какое-нибудь другое место, допустим, на Балканы? Другой — Марсель Семба, министр общественных работ, адвокат, журналист, один из лидеров французской социалистической партии. Оба министра входили в коалиционное правительство, сформированное после начала войны. Мало кто удивился, что Бриан стал членом правительства: он известный карьерист, привыкший к власти, ее условиям и возможностям. И наоборот, кандидатура Семба изумила многих, особенно радикалов; в их стане на работу в правительстве смотрели как на предательство, так же как и осуждали немецких социал-демократов, которые одобрили военные кредиты[50].
45
Солдатский юмор окрестил палатку, которую носил с собой каждый солдат, “гробом героя”, так как в нее часто заворачивали погибших, прежде чем предать их земле.
49
Позже у Андресена действительно появился маленький датский флажок, который вместе с романом Винтера воплощал для него “главные датские ценности”. Таким образом, нельзя сказать, что Андресен не был охвачен националистической лихорадкой, просто эта лихорадка была не немецкой.
50
Тем более что Семба был соратником Жана Жореса, лидера социалистов, который пытался остановить войну посредством всеобщей забастовки и который был убит 31 июля молодым французским националистом. В довершение всего Семба был известен как автор распространенного и широко обсуждавшегося пацифистского воззвания.