Локализация Опакова не вызывает затруднений. Его городище расположено на мысу правого берега Угры, на северо-западной окраине с. Палатки Юхновского района Калужской области{824}. Недавние раскопки привели к открытию на Опаковском городище, в северной, наиболее возвышенной его части, у самого края мыса остатков каменной сторожевой башни, сложенной из крупных кусков известняка{825}. Таким образом подтвердилось примечание переписчика духовной грамоты Ивана Грозного 1572 г., в котором сказано: «Опаков ныне село в Медынском уезде, в котором знак каменная палатка доднесь осталась. Сей был на границе Литовского владения во время Витолдово, но великий князь Василей Ивановичь с прочими от Литвы взял в… году»{826}. «Каменная палатка» — это, несомненно, остатки полуразрушенной башни. Кстати, данное сооружение, видимо, и дало новое название Опакову.
Выше Опакова по течению р. Угры с левой стороны ее притока Рессы располагались смоленские волости Мощин и Пустой Мощин. На левой стороне Рессы стоял Мосальск, нижнее течение этой реки, возможно, служило границей между Смоленским и Карачевским княжествами. Через устье Рессы у Пустого Мощина проходила дорога на Вязьму. Там находились постоялые дворы[155], а сбор мыта был организован в Опакове{827}. Дальнейшее течение р. Рессы и ее притоков (прежде всего — Пополты) оставалось, вероятно, в сфере влияния Мосальска (а до этого — Карачева). К такому выводу можно прийти, наблюдая за природными особенностями окрестностей. На запад от устья р. Рессы (сама она текла с юга) располагались большие леса и болота{828}. Даже в настоящее время они слабо заселены. Город Мосальск с севера на запад (вплоть до Серпейска) находился в окружении глухих лесов, которые, вполне вероятно, создавали и защищали его границы. Интересно, что в замкнутое пространство попадали такие волости, как Мощин и Пустой Мощин. Это косвенно свидетельствует об их былой принадлежности к Карачевскому княжеству Ощитов и Гонвенце могли составлять анклав владений карачевских князей, как в свое время волость Заберега, принадлежавшая Новосили, находилась в значительном отдалении от основной территории княжества. Но можно предложить и иную версию. Ощитов мог являться на самом деле смоленской волостью, только в 1440-1447 гг. отдельно переданной великим князем Казимиром мосальскому князю Володке (см. выше). А что касается Гонвенца, то его более вероятное местонахождение полностью вписывается в выделенный регион. Мосальские волости в низовьях Угры во второй половине XV в. перешли в прямое подчинение Смоленску.
Таким образом, вариант изначальной принадлежности как обоих Мощинов, так и Гонвенца, который размещался южнее их, Карачевскому княжеству не дает оснований для чересполосицы владений, а общая конфигурация границ княжеств (Смоленского и Карачевского) выравнивается за счет ликвидации резкого выступа карачевских земель на север.
О территории Карачевского княжества за Угрой (на ее левой стороне) ничего не известно, но Смоленску принадлежала расположенная далеко за этой рекой и ее притоком Шаней Медынь. Около 1371 г. ее для Москвы «вытягал боярин… Федоръ Аньдреевич (Свибло. — В. Т.) на обчем рете… оу смолнян»{829},[156] (возможно, из состава Вяземского княжества){830}. Наблюдения за территорией, относившейся к Медыни в конце XVI-XVIII в., могут показать пограничный характер Угры в начале XV в. Если, используя метод ретроспекции, перенести данные конца XVI в. на ситуацию более раннего времени, добавить фактор присутствия калужских земель у устья р. Угры, то можно обнаружить значительную протяженность литовско-московской границы вдоль этой реки (необходимо учесть, что в 1403-1404 гг. Вязьма и Смоленск были присоединены к ВКЛ, и московско-смоленская граница превратилась в литовско-московскую).
В начале 1494 г. в ходе переговоров московские бояре назвали литовским послам 8 волостей, причисленных к медынским: Городечна, Нерожа, Дорожмиря Гора, Кнутова Дуброва, Сковородеск, Гостижа, Белые Вста, Вежки{831}. По писцовому описанию 1586-1587 гг. сохранились Городенский, Вежецкий, Городской, Радомский станы и волость Городня{832}. Тем самым часть волостей конца XV в. либо слилась с другими, либо перешла к соседним уездным центрам.
Территориальный состав Медынского уезда конца XV в. как будто в целом соответствует его состоянию спустя столетие. Однако в переговорах 1494 г. обращает на себя внимание, что вопреки московским боярам, относившим ряд волостей к числу медынских, литовские послы называли их «смоленскими из старины» и в предварительно поданном списке смоленских пригородов и волостей указали все пункты{833}. Смоленскими литовской стороной считались также волости, объявленные боярами боровскими (Трубна, Путынь) и можайскими (Турье, Тешинов, Сукрома, Олховец, Отъезд){834}. В итоге все спорные территории были уступлены Москве, но они принадлежали ВКЛ до московских захватов в войну 1486-1493 гг.
155
Известны в середине XIX в., но не обозначены на карте Генерального межевания Юхновского уезда конца XVIII в.
156
По датировке В.А. Кучкина — 1368 г.