Рубеж обороны в регионе строился властями ВКЛ с опорой на Угру. Такая ситуация может быть легко объяснена тем, что крутой правый берег Угры создавал естественное препятствие для перемещений войск противника, укрепленное самой природой. Во время Великой Отечественной войны вдоль Угры и ее левого притока Вори долгое время держалась линия фронта. Следы окопов и других полевых укреплений до сих пор сохраняются на обоих берегах рек. Восточнее Угры, хотя там и продолжались владения ВКЛ, не было столь же удобного оборонительного рубежа, к тому же развернутого как будто специально для прикрытия внутренних районов государства. С другой стороны, московская территория оказывалась весьма уязвимой для нападений из-за реки. Практически до р. Протвы и ее притока Лужи (за исключением Медыни, которую можно было легко обойти с юга) не встречалось ни крупных рек, ни сильных крепостей. Так сложилось, что оказавшиеся под московской властью значительные опорные пункты региона (Оболенск, Малоярославец, Боровск, Вышгород, Верея) располагались на правых (западных) берегах рек Протвы и Лужи, что делало их менее успешными в случаях нападений с не защищенного водой фронта. Калугу также не могла прикрыть Ока — к городу легко могли подойти войска противника с запада, переправившись через Угру.
Вероятно, так и произошло зимой 1444/1445 г., когда «приходи Литва къ Колузе»{865}. Большой поход 7-тысячного войска ВКЛ, возглавляемого первыми должностными лицами государства паном Волимунтом Судивоем[162], Родивилом Осиковичем[163], Ондрюшкой Мостиловичем[164], Иваном паном Гонцевичем[165], паном Юршей[166], Андреем Исаковичем[167], Якубом Раловичем[168], Миколаем Немировым[169], Захарием Ивановичем Кошкиным[170] явился ответом на московское нападение{866}.[171]
Ранее той же зимой 1444/1445 г. сыновья хана Улу-Мухаммеда Бердедат и Касым{867}, служившие московскому великому князю Василию II, были направлены к Вязьме и Брянску, «и много потратиша, и въ полон сведоша и пожьгоша» почти до Смоленска{868}. Судя по т.н. западнорусским летописям, пострадала только Вяземская земля{869}. Маршрут «царевичей» неизвестен, но литовская рать предположительно подошла к Калуге из-за Угры. Главной целью похода был, возможно, Можайск. Сам великий князь литовский Казимир прибыл в Смоленск, чтобы организовать поход и наблюдать за событиями{870}.
Еще до перехода к Калуге литовское войско на неделю задержалось у Козельска, очевидно, тогда еще принадлежавшего Москве{871}.[172] Как Козельск, так потом и Калугу взять не удалось{872}. С последней взяли «окупъ»{873} и двинулись дальше на север — к речке Суходровь (совр. Суходрев), левому притоку р. Шани, впадающей в Угру у Суходрови произошел бой между явно преобладавшим по численности литовским войском и наскоро собранными отрядами московских удельных князей Василия Ярославича Серпуховско-Боровского, Ивана Андреевича Можайского и Михаила Андреевича Верейского. В их обязанности входила оборона юго-западных рубежей Великого княжества Московского (уделы там и располагались). Но в это время основные московские силы были стянуты к Владимиру, где находились великий князь Василий II, князья Дмитрий Юрьевич Шемяка, Иван и Михаил Андреевичи, Василий Ярославич «и со всеми князи своими, и боляры, и воеводами, и со всеми людьми»{874}. Сохранились сомнительные известия, что князь Михаил Андреевич в то время не был в походе, болел, а услышав о приходе неприятеля «не многыхъ людей», отправил навстречу им князя Андрея Васильевича Лугвицу с 300 воинами{875} или что все-таки сам с 300 (или 400) своими людьми бился с «литвой»{876}. Правда, по другим источникам суздальский князь Андрей Лугвица служил князю Ивану Андреевичу и возглавил 100 человек «можаичей»{877}. Столько же во главе с воеводой Иваном Федоровичем Судоком Монастыревым пришло из числа детей боярских князя Михаила Андреевича (из Вереи) и 60 во главе с воеводой Жичевым — из сил князя Василия Ярославича (из Боровска){878}.[173] Малочисленное московское войско в основном состояло из «молодых» воинов, но и они проявили себя достойно.
162
Судивой Волимунтович в 1444 г. еще был канцлером, а уже в 1445 г. стал смоленским наместником. Вопреки утверждению А.А. Зимина
163
Людвик Радзивилл Остикович, маршалок господарский (Urzędnicy centralni i dygnitarze Wielkiego Księstwa Litewskiego. S. 81, 232; Urzędnicy Wielkie go Księstwa Litewskiego: spisy. T. 1. S. 73, 703;
166
Возможно, Юрша Иванович, урядник, сменявший различные должности в первой половине XV в. (наместник луцкий, брянский, киевский, кременецкий, браславский) (Urzędnicy Wielkiego Księstwa Litewskiego: spisy. Т. 4. S. 45, 362;
167
Андрей Сакович, полоцкий наместник с ок. 1444 г., но с 1440 г. он являлся смоленским наместником (Urzędnicy Wielkiego Księstwa Litewskiego: spisy. Т. 4. S. 49, 391;
168
Якуб Ралович во второй половине XV в. был маршалком господарским (Urzędnicy centralni i dygnitarze Wielkiego Księstwa Litewskiego. S. 83, 235;
169
Миколай Немирович, вопреки мнению А.А. Зимина
170
Наличие в списке литовских воевод представителя знаменитого московского рода, отца талантливого политического деятеля и полководца, с успехом воевавшего против ВКЛ (Якова Захарьича), остается загадкой. А.А. Зимин разъяснений не дал и пропустил 3. И. Кошкина среди литовских воевод
171
А.А. Зимин указывает на какие-то литовские сведения, согласно которым во главе похода стоял Станислав Кишка
173
Составитель Никоновской летописи добавил, что ни одного из трех князей тогда в своих городах (Можайске, Верее и Боровске) не было (Там же. Т. 12. С. 63). По данным хроники Быховца москвичей было пятьсот (Там же. Т. 17. Стб. 541; Т. 32. С. 85).