Эдмун Тенбрайк и его семья были не только приглашены на церемонию, но герцогу также была отведена особая роль — ехать со мной в коляске и вести меня под венец. В идеале этим должен был заниматься мой отец, а если его не было - мой сюзерен или его представитель. Вот только за своего сюзерена я выходила замуж, Адриан мало годился на эту роль - он был слишком молод и его могут перепутать с женихом, а наставник не мог ходить, хотя и очень хотел помочь мне сегодня. Таким образом, выбор пал на Эдмуна Тенбрайка, который сумел восстановить свои позиции в совете лордов и при короле.
Отец моего бывшего жениха ждал меня, одетый в потрясающий наряд темно-синего цвета, на котором также также был отображён узор из ветвей. Таким образом, герцог демонстрировал дружбу между родом Тенбрайк и королевской семьей Валледа.
Мужчина дождался, когда я положу руку на его локоть. Прежде чем проехать на открытой коляске через город, мы должны были пройти через весь дворец, демонстрируя будущую королеву двору.
— Прекрасно выглядите, — искренне сказал мне Эдмун Тенбрайк, и я вежливо поблагодарила его за комплимент, но больше ничего не сказала.
— Все еще злитесь на меня? — мужчина понял, что мое молчание скрывало недовольство, и я решила не делать вид, что все в порядке.
Двойные двери в огромный холл дворца открылись, и нас встретил возбужденный гомон и радостные вскрики — комната была наполнена людьми. Я приветливо помахала им рукой, как и ожидалось, а затем вместе с герцогом начала медленно спускаться вниз.
— Да, я зла. Но также не понимаю вас. Вы знали о моем секрете с момента нашего с Феликсом побега, но ничего не сказали тогда. Почему вы сразу не выдали меня?
Мужчина очень внимательно следил, чтобы я не оступилась на ступеньках.
— Изначально я надеялся, что вы станете частью рода Тенбрайк, — честно ответил он. — Но после того, что случилось между вашей сестрой и моим сыном, я понял, что шансов на это почти не осталось.
Я всё ещё не понимала его логики.
— Тогда почему вы не раскрыли меня после? Для чего ждали? — спросила я.
Мы наконец достигли подножия лестницы и теперь медленно шли через холл к огромным входным дверям, ведущим во внутренний дворик, где нас ждала коляска.
— Я не хотел раскрывать вас, так как понимал, что это поставит вас под удар, — ответил Эдмун. — Я давал Его Величеству время самому найти повод отказаться от брака с Амалией Леонни. Я знаю, в итоге он сделал бы это даже если бы не знал, что вы маг воды. Его Величество нашёл бы способ жениться на вас, не зря он столько усилий вкладывал в создание вашего образа у народа. Но принц Лансель спутал все наши карты, и мне пришлось вмешаться, ускорить события.
Я не знала, что на это ответить, но этого и не потребовалось — мы достигли открытой коляски, и меня с величайшей осторожностью погрузили в нее, посадив на середину сидения, чтобы не смять платье и не уронить алмазную тиару. Всё было рассчитано так, чтобы те, кто смотрел на меня, видели идеальную картинку.
Коляска тронулась, и я почти оглохла от возгласов людей, приветствующих меня по пути в храм. Я не различала отдельных криков, но дружелюбно улыбалась и махала рукой будущим подданным.
Мы выехали на последнюю прямую, величественный храм столицы располагался в конце дороги. Толпу не подпускали близко к храму, и ограждения были установлены у триумфальной арки, к которой мы как раз приближались.
Но как только мы оказались под аркой, лицо герцога, сидящего напротив меня, потемнело. Он что-то заметил и громко, взволнованно крикнул:
— Берегитесь!
14.5
Вокруг раздавался звук, который я надеялась больше никогда не услышать — звук взрывов. Сзади, спереди и прямо надо мной.
Громкий грохот оглушил меня, и я увидела, как арка падает прямо на открытую коляску, в которой мы находились. Герцог Тенбрайк успел оттолкнуть меня в сторону, и огромный кусок гранита упал между нами, отрезая меня от мужчины. Я не знала, в каком состоянии он находится, вдруг он серьезно пострадал?
— Ваша Светлость! Герцог Тенбрайк? — громко крикнула я, кашляя от поднявшейся пыли. Вокруг слышались крики паники, коляска сломалась надвое, и в плотном слое пыли в воздухе я увидела, что под обломками находится женская рука. На руке женщины были те же перчатки, что и на мне, и платье женщины, застрявшей под завалом, повторяло мое.