— Человек, которому я доверяю, — Феликс, казалось, не был удовлетворен моим ответом. — Скажи, что с тобой? Я же чувствую, что тебе плохо. Что не так? — он развернул меня к себе. Когда я попыталась отвернуться, он удержал мою голову, не позволяя мне отвести взгляд. На лице «Дамиана» отражалось волнение, между бровей залегла глубокая складка.
Увидев ее, я невесело улыбнулась и провела по хмурым бровям пальцем, задержавшись между ними. А после, тихо прошептала:
— Мне кажется, я уже забыла, как ты выглядишь на самом деле.
Эти простые слова разозлили короля, он внезапно встал с кровати и вернулся на свое место. Разозлился из-за того, что я привыкаю к другому облику? Какая разница, ведь после того, как мы покинем это место, вместе мы все равно не будем.
***
Последняя стадия нашего плана оказалась самой сложной. Нам требовалось оружие или что-то острое, но каждый инструмент, который мы могли использовать для сборки деталей, тщательно пересчитывался, а приборы к еде не выдавались.
Наш последний шанс заключался в добыче крупного куска сырого форсадита, и единственный способ сделать это — работа по его разбору. Это означало, что нам нужен был человек в «худшей» команде, или один из нас должен был временно превратить свою команду в «худшую». Я знала, что где-то глубоко в тюрьме люди держат большие запасы этого минерала, и несчастные в подобных командах были подвержены огромному излучению, подвергая себя серьезному риску и потенциальным болезням в будущем.
Я совсем не ожидала, что для этой работы найдется доброволец. Человек, который не побоится не только сам отправиться разбирать форсадит, подвергая себя опасности, но и настроить против себя всю свою команду, саботируя их общий результат.
Герцог Эдмун Тенбрайк.
С утра я не обратила внимания на сигналы, которыми король обменивался с герцогом, и узнала об их планах только вечером, когда мы были в «средних казармах» и когда все уже было решено. Герцог получил три удара плетью за испорченные детали, и его команда была так взбешена, что даже не позаботилась о его ранах. Я схватила тряпки с медикаментами, оставленные у входа, и поспешила к герцогу.
— Как вы могли на такое согласиться? Здесь множество верных солдат Валледа, тех, кого похитили вместе с нами, любой из них мог это сделать, — отчитывала я мужчину, пока он кряхтел от боли.
— Нет. Никогда не знаешь, как они могут себя повести в отчаянной ситуации. Если хочешь чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам. Кроме того… вы и сами можете догадываться о мотивах моих поступков. Я не буду больше вам ничего объяснять, — мужчина отвернулся от меня, не желая показывать свою слабость и не желая объясняться.
Какой же он был сложный человек. За все время нашего пребывания здесь он ни разу не пожаловался и всегда поддерживал короля, будучи его опорой в трудные времена. Я была уверена, что если все закончится благополучно, он сможет восстановить свои позиции при дворе и короле. Я недооценила, насколько далеко он готов был зайти.
На следующий день нас ожидал новый удар — один из кочевников принес мне записку на валледском языке. В ней говорилось, что мне следует явиться к господину Демирии через два дня. Но это было не все.
Кто-то из членов команды заметил наше с Феликсом поведение и выдал нас.
В записке упоминалось, что они знают, что я не сестра Дамиана, и если я готова разделять постель с Дамианом, значит, я достаточно взрослая для того, чтобы ублажить господина Демирию
Мне рекомендовалось не сопротивляться и кооперировать. А за ложь меня на сутки отправляли в «изолятор».
7.3
Перед тем как меня увели, Феликс был вне себя. Я опасалась, что он начнет драку с кочевниками. Узнав короля лично, я видела, насколько он взбешён и взволнован одновременно. Подойдя к нему вплотную, я тихо передала записку, призвав его не нервничать, многие через это проходят, и я тоже смогу. Он не может взять это на себя, и сейчас нам нужно привлекать как можно меньше внимания.
— Мы так близки к цели, — прошептала я. — Сосредоточься на ней. Мы должны быть готовы через два дня. Все остальное неважно. Если мы сейчас начнём сопротивляться, то потеряем настоящий шанс на побег.
Изолятор представлял из себя крохотную комнату без окон, в которой нельзя было даже сесть. Но хуже всего было то, что на трёх стенах из четырёх крепились деревянные доски с многочисленными гвоздями, остриём к человеку. Человек мог стоять, только облокотившись на металлическую дверь. Кочевник у входа повторил заученную фразу на валледском: меня выпустят в туалет через восемь и шестнадцать часов, а потом я смогу вернуться к своей команде на утреннем построении. К моему удивлению, у меня также отобрали ботинки.