Я волновалась о том, что в это время кочевники начнут искать информацию о том, кто же был в валледской делегации. Мы смогли поговорить с большим количеством солдат из числа тех, кто был похищен с нами, но не со всеми. Вдруг кто-то из них находится в таком отчаянном положении, что выдаст информацию о любом из хранителей? Расскажет, что никакой Лии в делегации не было, зато была Эллия Торнхар, хранительница.
Наша легенда трещала по швам, но я верила, что у нас есть время хотя бы до того момента, как меня позовут к господину Демирии. Он, очевидно, очень хотел быть с женщиной и был главным в этой тюрьме, по крайней мере сейчас. Значит, он подождёт, пока сможет получить меня, прежде чем начать полноценное расследование нашей ситуации.
Оказавшись внутри и услышав щелчок замка, я поняла, почему мою обувь отобрали — это было дополнительной формой наказания. Полы были ледяными, но хуже всего было то, что мои ноги в носках скользили по полу, что означало, что я не смогу упереться в пол и облокотиться о дверь. Если только не сниму свои носки, что я и сделала. Теперь мои ноги не скользили, но холод причинял почти физическую боль.
Первые признаки дискомфорта я почувствовала очень скоро. Мои ступни мёрзли и, казалось, болели от холода. Я постоянно переступала с ноги на ногу, иногда стоя на одной, пытаясь согреть другую. Любое неосторожное движение приводило к тому, что я плечами, локтями и коленями касалась острых гвоздей на стенах, что вызывало царапины и порезы.
Без часов я не могла отследить время, но помнила, что через восемь часов меня должны были выпустить в туалет. Казалось, я уже провела здесь целую вечность. Здесь было очень холодно, но я не могла даже обнять себя, чтобы согреться, не поранив плечи. Скука и неспособность заняться чем-либо усугубляли моё состояние. Я начала считать секунды, а затем минуты в своей голове. Отсутствие возможности двигаться и влиять на ситуацию только усиливали физическую боль.
А ведь принц Лансель провел так месяцы… пусть не стоя, но точно так же отрезанный от мира, совершенно один, прикованный, ему даже закрыли глаза. Как он не сошел с ума?
Внезапно в моей икре возникла очень болезненная судорога, и я потянулась помассировать ее, но вновь напоролась на острые торчащие гвозди на стенах, в очередной раз поранив себя. Сжав зубы, я попыталась слегка двигать ногой, стараясь избавиться от судороги.
Когда я услышала шум за своей спиной, я едва успела перенести вес с двери на ноги, прежде чем она открылась. Теперь, когда я отошла от двери, я поняла, что едва могу держать собственный вес. Ноги дрожали и заметно тряслись, я боялась упасть на эти проклятые гвозди.
Кочевник подал мне стакан воды и указал на туалет.
— Пять минут, — строго сказал он с сильным акцентом.
Я не знаю, как мне удалось не упасть на пути туда и обратно. Я надела носки и попыталась самостоятельно сделать массаж, разогнать кровь, согреться. Я понимала, что это была только треть от положенного времени и что впереди ещё два таких же отрезка.
Когда я вернулась в "изолятор", сначала мне показалось, что я не смогу этого выдержать. Мои ступни горели, но выбора не было. Дверь захлопнулась, меня трясло, но на этот раз я решила отвлечь себя другими мыслями. Можно было думать о новых патентах для Торнхар, о улучшенной дренажной системе, которую я хотела ввести в Торнтри, ну или же о моих странных отношениях с Феликсом.
Почему-то последняя мысль была самой сильной и особенно помогала отвлекаться от боли. Если рационально анализировать свои чувства, то я, наверное, слегка влюблена. Эта влюбленность только крепла на фоне благодарности за его заботу, адреналина от его необузданных чувств и физического влечения.
Что бы ни происходило между нами здесь, здесь же и останется. Мы рискуем своей жизнью и нашими источниками, нет смысла пытаться разобраться в правильности происходящего и терзаться сомнениями. Все это можно оставить на потом. Как только мы окажемся в Валледе, все это кончится, и мы оба сделаем вид, что ничего не происходило.
Я старалась отвлекать себя мыслями, но это слабо помогало: холод и физическая боль почти всегда доминировали. В какой-то момент от усталости я уже не могла даже думать, просто старалась выжить в этом месте, напоминавшем вертикальный гроб с гвоздями.